Какие литературные традиции продолжает Салтыков-Щедрин?

М.Е. Салтыков-Щедрин в полной мере использовал при написании своих творений так называемый эзопов язык. Знаменитый создатель жанра сказки Эзоп иносказательно объяснял острые сатирические мысли. Аллегория (иносказание) как тайное упоминание каких-или фактов либо событий часто встречается и у Щедрина.

Олицетворение человечьих пороков в видах животных характерно для жанра сказки. Например, российский баснописец И.А. Крылов продолжал и развивал традиции своих великих предшественников, во многом основываясь на национальном фольклоре животные в его творениях владеют чертами, которые им приписываются устным народным творчеством. Наследство Крылова, русская сказка, народная сатира все это истоки творчества Щедрина.

Но целью сатиры в сказках в главном являются человеческие пороки. А сатира Салтыкова-Щедрина имеет ясно выраженную социальную направленность. Базы социальной сатиры были заложены Дж. Свифтом, который в собственном известном Путешествие Гулливера аллегорически показал норовы современной ему Великобритании. Наследие ирландского сатирика явственно просматривается во многих твореньях Щедрина, неподражаемо в Баснях и Истории 1-го города.

Французский писатель Ф. Рабле в собственном романе Гаргантюа и Пантагрюэль вывел образы гигантов, у которых все человеческие черты гиперболизированы. Гипербола у Щедрина также один из главных приемов творения смешного и сатирического эффекта. Влияние Рабле просматривается и в том, что Щедрин, как и француз, много внимания уделял юмористической сочиняющей собственных творений. Он писал вправду смешно, и его шуточки не обветшали до сих пор, что посещает очень изредка.

Отметим, что, когда Салтыков-Щедрин получил первое признание, современники именовали его будущим Гоголем. Такая черта не случайна: кроме общего сатирического направления творчества, их сближает и пристрастие к такому литературному приему, как гротеск (довольно вспомнить гоголевскую повесть Нос). Также для создания смешного эффекта оба писателя часто прибегают к соединению в одном предложении высочайшего и ежедневного и к развернутым отступлениям, никак не связанным с главный темой. Конечно, Щедрин, как ясная творческая личность, не копирует эти литературные находки Гоголя, по-собственному применяет их, но воздействие великого предшественника несомненно.