Безотлагательно!Напишите после я переведу!Напишите о собственном возлюбленном герое . Используйте этот

Трудно и драматично сложилась судьба Дуни (Станционный смотритель). Она тоже совершает побег. Этот поступок сходу поднимает в наших глазах мудрую, неопытную Дуню. Она еще только вступает в жизнь, но теснее начинает додумываться, что ее ожидает. И она восстаёт не против произвола отца, а против социальных критерий, уготовивших ей ничтожную судьбу. Бегство из дома было, конечно, обманом родителя, но обман этот так по-ребячески непосредствен! Она еще не разумеет, какой удар наносит папе своим бегством: ею движет конкретное чувство. Дуне приглянулся офицер Минский, и она, рискуя всем своим будущим, бросает вызов условиям среды, опыту жизни, доверяя только для себя и собственному чувству.

Поступок Дуни поистине отважен вспомним, что сказал Самсон Вырин о тех, кто, как его дочь, убегал из дома: Не ее первую, не ее заключительную сманил проезжий повеса, а там подержал, да и бросил. Много их в Петербурге, молодых дур, сейчас в атласе да бархате, а завтра, поглядишь, метут улицу вместе с голью кабацкою.

Поступок Дуни и дерзок, и чреват великой неудачой, и сразу великолепен. Дуня поверила своей натуре. Она не желает считаться с соц запретом она бедная и незнатная, а он обеспеченный дворянин. Поэтому Дуня не схожа на карамзинскую бедную Лизу она кидает вызов тем, кто устанавливает эти запреты, она борется за свое счастье. К отважному и решительному поступку Дуня подготовлена свободной жизнью в доме отца. Никто не надоедал ей назиданиями, не извращал ее эмоций веками сделанной моралью преданного повиновения воле божьей. Она жила, руководствуясь умом и сердцем. А была она разумна, сметлива, безо всякой нерешительности. Естественность и чистота эмоций Дуни вызывали симпатию к ней у всех, кто встречал ее. Был покорен этим и Минский. В Петербурге, добившись собственной цели, Дуня расцветает. Как всегда лаконична, но глубоко содержательна сцена, которую подглядывает Самсон Вырин, обманно проникнув в квартиру дочери. Дуня счастлива! Упоена счастьем, ею самой завоеванным.

 В комнате, великолепно убранной, Минский посиживал в задумчивости. Дуня, одетая со всею роскошью моды, посиживала на ручке его кресла, как наездница на собственном британском седле. Она с нежностию глядела на Минского, наматывая темные его кудряшки на свои сверкающие пальцы. Бедный смотритель! Никогда дочь его не казалась ему настолько великолепною; он поневоле ею любовался. Кто там? спросила она, не поднимая головы. Он все безмолвствовал. Не получая ответа, Дуня подняла голову и с воплем свалилась на ковер.

Повесть, посвященная Самсону Вырину, заканчивается сценой новейшей встречи читателей с Дуней. Она приезжает в родные места. Приехала она, по словам деревенского мальчугана, в карете в 6 лошадей, с тремя махонькими барчатами, и с кормилицей, и с темной моською; и как ей произнесли, что ветхий смотритель погиб, так она зарыдала и произнесла детям: Сидите кротко, а я схожу на кладбище.

Из короткого известия о приезде мы узнаем поразительно много о жизни Дуни в Петербурге после того варианта, когда отец любовался счастливой и великолепной дочерью. Становится светлым, что Минский сдержал слово, данное Вырину: не размышляй, чтобы я Дуню мог покинуть: она будет счастлива, даю тебе правдивое слово. Она стала мамой троих деток. Она настояла на свидании с папой. И поехала не одна, а с детками, чтоб повеселить старика внуками. Нет, не уничтожило общество душу Дуни. Продолжая сражаться за счастье, сейчас уже своей семьи, она не отреклась от отца и, несмотря на запрет среды, вынашивала мысль о свидании с ним. Так глубоко содержателен пушкинский лаконизм.

Свидание оказалось грустным и заключительным. Дуня пришла на могилу, легла тут и лежала длинно. И опять психологизм Пушкина (такой непривычный нам после Достоевского, Толстого и Чехова) оказался способным, невзирая на свой аскетизм, передать во всей трудности душевную жизнь Дуни, открыть нам глубоко страдающую женщину. Здесь, на махоньком деревенском кладбище, по русскому обычаю, по-бабьи, она упала на дорогую могилу и винилась перед папой за свое счастье.

Мучения Дуни были проявлением ее глубочайшей человечности, прошедшей через горьковатые тесты. Вина Дуни невольная, она ей навязана новыми условиями ее существования. И все же ее судьба свидетельствовала, что человек может и в угнетающих его обстоятельствах, хотя и с поражениями горьковатыми и тяжелыми, сражаться за свое счастье. Мятежность Дуни и появилась задатком сохранения ее личности, ее человечности, ее счастья любви и материнства.

Мятежные натуры подсобляли Пушкину найти в обыкновенном течении жизни, в обычных людях спасительную искру, которая, разгораясь, поднимала человека к иной жизни, чистой от ежедневных унижений, к вероисповеданию гуманных норм людского общежития, содействовала его высоконравственному обновлению. В этом и состоял пафос реализма Пушкина внушать человеку веру в себя, в свою природу, в свою возможность быть человеком и жить благородно.