Черта Фишара с рассказа Жураулины крык

В повести Журавлиный вопль шестеро боец у железнодорожного переезда должны держать защиту в течение суток, обеспечивая отход батальона. Они вступили в неравный бой, не ища для себя спасенья. Первым увидел германских мотоциклистов Фишер, он ощутил: пришло время, когда определяется весь смысл его жизни . Ему хотелось, чтобы старшина изменил о нем мнение. Явно в эту ночь не замысловатая мерка солдатских плюсов, принадлежащих старшине, в какой-то мере стало актуальным образцом для Фишера . Его выстрелы предупредили старшину Карпенко и остальных, и он вправе был позаботиться о для себя. Но Фишер не знал, что убежать либо затаиться в его положении полностью прилично и правдиво. Ему представилось строгое скуластое лицо старшины, он практически наяву услышал презрительный крик: Эх ты, растяпа! И тогда весь мир для него ограничился укоризненным взглядом грозного старшины и этой цепочкой байков. И он дождался фронтального, выстрелил, попал, и тотчас очередь из автомата размозжила ему голову.

Мотив вправду безыскусен: интеллигент, близорукий книгоед, побаивается упреков в нерасторопности и трусости больше, чем смертельной опасности, он хочет соответствовать меркам старшины, то есть общей мерки длинна, тягот, риска. Он желает быть вровень с другими, иначе ему постыдно.

После Фишера, в самый разгар боя на переезде погибают Карпенко и Свист. О для себя Карпенко не очень тревожился: он сделает все, что от него будет нужно. Это надежный служака, не балованный жизнью. Его действия в бою предрешены. А погибель Свиста наступила вследствие неравного единоборства с германским танком: он бросил одну за иной гранаты под гусеницы, но отбежать не успел