5 насекомых с различной средой обитания и методы приспособления 7 класс.

Каждый вид организмов владеет теми либо другими приспособлениями, позволяющими ему существовать в определенных критериях среды. Наличие приспособлений присваивает строению и жизнедеятельности организмов черты целесообразности, которая всегда обращала на себя внимание естествоиспытателей. Невольно поражают воображение сложность и совершенство таких адаптации как, к примеру, обоюдные приспособления цветковых растений и опыляющих их насекомых. Сюда относятся отличительные необыкновенности строения и расцветки венчика цветов и соответствующие необыкновенности строения челюстного аппарата и конечностей насекомых-опылителей, а также черты их поведения. Удивительны явления мимикрии, или подражательного сходства, когда один из видов имитирует необыкновенности внешнего строения и расцветки другого, "маскируясь" под несъедобный или ядовитый для хищника объект: "подражание" листу в форме и расцветке крыльев либо имитация стебля растений у насекомых-палочников (Phasmoptera) "подражание" неядовитых видов ядовитым либо хорошо защищенным (к примеру, теснее упоминавшееся выше сходство самок бабочки-парусника с несъедобными бабочками-данаидами, и т. На заре мутационизма многие ученые склонялись к идеи, что новые приспособления появляются сходу готовыми - как случайный итог мутаций большого масштаба. Сходственные воззрения позднее развивал Р. Гольдшмидт, считавший, что большие "системные мутации" резко изменяют конституцию организма, приводя к возникновению "перспективных уродов" (hopeful monsters), которые могут нечаянно оказаться адаптированными к новым условиям существования. Эта концепция маловероятна как с генетической, так и с экологической точки зрения. Как уже отмечалось, сколько-нибудь веские мутации обычно смертельны, так как они приводят к нарушениям нормальной интеграции организма на том либо ином этапе онтогенеза. Маловероятно возникновение средством большой мутации такого нового фенотипа, который оказался бы не только жизнестойким, но и плодородным, а к тому же априорно приспособленным к каким-или определенным условиям существования. В связи с этим Э. Майр справедливо увидел, что организмы, которые возникнут в итоге больших мутаций, скорее окажутся "безвыходными уродцами" (hopeless monsters), чем "перспективными", по Р. Гольдшмидту.
Но более важным возражением против значимой роли крупных мутаций в происхождении новых типов организации является невозможность объяснить этим путем формирование трудных всеохватывающих адаптаций, интеллигентных разнородными компонентами, развитие которых кодируется различными генетическими системами и обеспечивается самостоятельными цепями морфо-генетических процессов в онтогенезе. Именно таковы многие адаптации общего значения, сочиняющие главной план организации высших таксонов. К примеру, слуховой анализатор у высших наземных позвоночных (амниот) включает структуры, имеющие разное эволюционное происхождение и формирующиеся в онтогенезе различным методом из разных зачатков. Так, внутреннее ухо развивается из слуховой плакоды (утолщение зародышевой эктодермы) ; полость среднего уха - из зачатка рудиментарной жаберной щели (брызгальца) ; слуховые косточки среднего уха (звукопроводящий аппарат) - из элементов подъязычной и челюстной висцеральных дуг, возникающих, в свою очередь, из материала так называемой ганглионарной пластинки эктодермального происхождения; скелет слуховой капсулы - из скелетогенной мезодермы головы; наконец, слуховой нерв и мозговые центры слухового анализатора формируются из невральной эктодермы. Абсолютно ясно, что невероятно происхождение всей этой трудной, но целостной системы как методом случайного подбора разных мутаций (к примеру, при дрейфе генов) , так и средством одной крупной "системной" мутации. Несомненно, природный отбор играет решающую роль в накоплении мутаций и интеграции их фенотипических проявлений, обусловливая развитие приспособлений организмов.