Как творцу удаётся передать общую атмосферу жизни в школе и в

Автор с юмором ведает о начальнике школы, который всего побаивается и всегда что-то подозревает:

Все же директор наш напрасно опасался, что мы можем убежать с урока арифметики. Это было невообразимо. Это было все одинаково что подойти к начальнику на перемене и молчком сбросить с него шапку, желая она всем порядочно надоела. Он всегда, и зимой и летом, прогуливался в одной шляпе, вечнозеленой, как магнолия. И всегда чего-нибудь боялся.

Со стороны могло показаться, что он больше всего боялся комиссии из гороно, на самом деле он больше всего опасался нашего завуча. Это была демоническая дама. Когда-нибудь я напишу о ней поэму в байроновском духе, но на данный момент я рассказываю о ином.

Занимательно и ясно обрисовывает образы одноклассников рассказчика. Каждый герой рассказа запоминается навечно, поэтому что создатель выделяет основные, главные черты внешности и нрава героя, и делает на них акцент, подчёркивая несколько раз угрюмость Авдеенко, благоденствие Сахарова и скромность и незаметность Алика.

Авдеенко думает, что он лебедь, объясняет Харлампий Диогенович. Черный лебедь, прибавляет он через мгновение, намекая на загорелое, угрюмое личико Авдеенко. Сахаров, сможете продолжать, говорит Харлампий Диогенович.

Рядом со мной посиживал тихий и стыдливый воспитанник. Звали его Адольф Комаров. Сейчас он себя нарекал Аликом и даже на тетради писал Алик, поэтому что началась война и он не желал, чтоб его дразнили Гитлером. Все одинаково все помнили, как его звали раньше, и при случае подсказывали ему об этом.

Я любил беседовать, а он любил посиживать тихо. Нас посадили вместе, чтобы мы оказывали влияние друг на друга, но, по-моему, из этого ничего не получилось. Каждый остался таким, каким был.

Сейчас я заметил, что даже он решил задачку. Он посиживал над собственной раскрытой тетрадью, опрятный, худенький и тихий, и оттого, что руки его лежали на промокашке, он казался еще тише. У него была такая дурацкая повадка держать руки на промокашке, от чего я его никак не мог отучить.