Сообщение про Семенова Петра Петровича про странствие в Тань Шань

Петр Петрович Семенов  российский географ, ботаник, статистик. В 1849 году он закончил Петербургский университет и вступил в члены Русского Географического сообщества. В 1853 году Семенов отправился за границу и три года слушал лекции в Берлинском университете. Идея о тяньшанской экспедиции зародилась у него еще накануне поездки в Европу. Сам Семенов так писал об этом в собственных мемуарах: Работы мои по азиатской географии привели меня к серьезному знакомству со всем тем, что было знаменито о внутренней Азии. Манил меня в необыкновенности к себе самый центральный из азиатских горных хребтов  Тянь-Шань, на который еще не ступала нога евро путешественника и который был известен только по небогатым китайским источникам Просочиться в глубь Азии на снежные верхушки этого недостигаемого хребта, который большой Гумбольдт, на основании тех же небогатых китайских сведений, считал вулканическим, и привезти ему несколько образцов из обломков скал этого хребта, а домой  обеспеченный сбор флоры и фауны новооткрытой для науки страны  вот что казалось самым соблазнительным для меня подвигом.
В следующем 1857 году Семенов отправился в горы. Его спутником был художник Кошаров  учитель рисования Томской гимназии. Выехав из Верного, странники добрались до южного берега Иссык-куля, а оттуда, через известный в древности Заукинский перевал, просочились к не достигнутым еще никем до их верховьям Сырдарьи. 

Пройдя через лесную зону Тянь-Шаня, Семенов оставил у заключительных елей сопровождавший его отряд с вьюками и верблюдами и продолжал восхождение в сопровождении Кошарова и нескольких спутников. В конце концов мы добрались до вершины перевала, который представил мне неожиданное зрелище; горных великанов передо мной уже не было, а впереди меня расстилалась волнистая равнина, с которой поднимались относительно низкими холмами покрытые снегом верхушки. Меж ними виднелись зеленые озера, только частично покрытые льдом, а там, где его не было, по ним плавали стаи красивых турпанов. Гипсометрическое измерение отдало мне для безусловной вышины Заукинского перевала 3 380 метров. Я ощутил шум в ушах, и мне казалось, что из их безотлагательно пойдет кровь.

Странники продолжили путь к югу по холмистому нагорью. Перед ними расстилалось пространное плоскогорье-сырт, по которому разбросаны были небольшие полузамерзшие озера, расположенные меж условно невысокими горами, однако же покрытыми на верхушках снегом, а на скатах великолепной зеленью альпийских лугов. Роскошные луга с большими ясными цветами синих и желтых генциан, бледнолиловых купальниц, белоснежных и желтых лютиков покрывали все склоны бугров. Но всего красивее были необъятные поля, заросшие сплошь золотистыми головками особенного, еще до этого никем не описанного вида лука, получившего потом у ботаников название лука Семенова.

С верхушки одной из гор путешественники узрели текущие из сыртовых озер верховья притоков Нарына. Таким образом, в первый раз были достигнуты европейским странником истоки широкой речной системы Яксарта. Отсюда экспедиция двинулась назад.