оттепель в духовной жизни:направление и заслуги

В мае 1958 г. ЦК КПСС издал постановление Об исправлении ошибок в оценке опер Великая дружба, Богдан Хмельницкий и От всего сердца, в котором сознавались недоказанными и несправедливыми прошлые оценки Д. Шостаковича, С. Прокофьева, А. Хачатуряна, В. Шебалина, Г. Попова, Н. Мясковского и др.
В то же время в ответ на призывы в среде интеллигенции отменить и иные постановления 40-х гг. по идейным вопросам заявлялось, что они сыграли громадную роль в развитии художественного творчества по пути социалистического реализма и в собственном главном содержании берегут животрепещущее значение. Это свидетельствовало о том, что политика оттепели в духовной жизни имела полностью определенные границы. Разговаривая о них на одной из встреч с писателями, Хрущев заявил, что достигнутое в заключительные годы совсем не значит, что теперь, после осуждения культа личности, наступила пора самотека... Партия проводила и будет поочередно и твердо проводить... ленинский курс, непримиримо выступая против всех идейных шатаний.
Одним из ярких образцов возможных пределов оттепели в духовной жизни стало дело Пастернака. Публикация на Западе его нелегального властями романа Доктор Живаго и присуждение ему Нобелевской премии поставили писателя дословно вне закона. В октябре 1958 г. он был исключен из Союза писателей и вынужден отрешиться от Нобелевской премии, чтобы избежать высылки из страны.
Истинным потрясением для многих людей стал выход в свет произведений А. И. Солженицына Один денек Ивана Денисовича, Матренин двор, в полный рост поставивших проблемы преодоления сталинского наследства в ежедневной жизни русских людей. Устремляясь предупредить массовый нрав антисталинских публикаций, что било не только по сталинизму, но и по всей тоталитарной системе, Хрущев в собственных выступлениях направлял внимание писателя на то, что это очень опасная тема и тяжелый материал и заниматься им надобно, соблюдая чувство меры. Официальные ограничители действовали и в иных сферах культуры. Резкой критике за идейную сомнительность, недооценку управляющей роли партии, формализм и т. п. регулярно подвергались не только писатели и стихотворцы (А. Вознесенский, Д. Гранин, В. Дудинцев, Е. Евтушенко, С. Кирсанов, К. Паустовский и др.), но и архитекторы, живописцы, режиссеры (Э. Неведомый, Р. Фальк, М. Хуциев), философы, историки.