Почему орнамент именуют скрытым языком народа?

Единожды, приблизительно в таковой же зимний день, девять лет вспять мне не улыбнулось журналистское счастье. Мы повстречались, провели не один час за захватывающе занимательной беседой, я на одном дыхании написала интервью и принесла показать его собственному собеседнику Константину Михайловичу Климову.В целом одобрив текст и пообещав в самое наиблежайшее время кое-где поправить его соответственно собственному вкусу, мой недавнешний собеседник уехал в командировку, а спустя несколько дней попросил удерживать материал недели на три. Он произнес, что позвонит сам. Но не позвонил. Я была разочарована. Не посодействовала даже дарственная надпись на подаренной мне книжке: С почтением и почтением. Одни действия заменялись иными, дни летели, дела умножались. Каюсь, я тоже не позвонила.И вот сейчас, когда я нечаянно перечитала это так и не опубликованное интервью, при этом перечитала его с значительной долей скепсиса и самоиронии, оно опять взбудоражило меня. По прошествии стольких лет, когда все поменялось и поменялось непоправимо, моего давнешнего собеседника теснее нет в живых я все-таки прихожу к выводу: интервью обязано быть размещено. Это одно из заключительных, очень малочисленных выступлений в прессе Константина Климова с журналистами он общался изредка. Думаю, что сейчас недешево каждое его слово: очень велика, веска, многогранна была личность этого человека, исследователя, мыслителя, гражданина мира.