разномыслия меж троцким и сталиным

Если попробовать вернуть, какова была основная политическая мысль Троцкого, то не так просто разобраться в горе ложных нареканий, которую постоянно громоздили против него сначала зиновьевцы, позже сталинцы, позже сталинские преемники.

Во всяком случае, теснее в то время, когда эта борьба происходила снутри партии, и я был ее очевидцем, для меня, как и для всех большевистских верхов, была светла лживость и надуманность большинства разногласий. Нужно было повергнуть соперника и овладевать властью. Но нельзя было иметь таковой вид, что это безыдейная борьба пауков в банке. Надо было делать вид, что борьба высокоидейная и разногласия диковинно главны: от того либо другого их решения зависит словно бы чуток ли не все будущее революции.

Меж тем, обычно это были неопределенные споры о словах. В необыкновенности много таких пустых и предвзятых споров было проведено вокруг знаменитойтеории "перманентной революции" Троцкого и сталинского "построения социализма в одной стране". На самом деле мысль Троцкого содержалась в том, что с Октябрьской революцией в Рф началась эра мировой социальной революции, которая будет вспыхивать и в других странах. Имея всегда эту цель в виду, надобно разглядывать коммунистическую Россию как плацдарм, базу, дозволяющую вести и продолжать предварительную революционную работу в других странах. Это совершенно не означает, что имея в виду цель мировой революции, можно не придавать никакого значения тому, что будет происходить в России. Наоборот, по идеи Троцкого, надо интенсивно строить коммунизм в Рф; но по его мнению (и надобно сказать, что Ленин до революции целиком это воззренье разделял), одна изолированная русская революция чуть ли долго устоит перед напором остальных "капиталистических" государств, которые постараются подавить ее силой орудия.

Абсолютно светло видно, что хотя Троцкий и изгнан, убит, осужден и послушен анафеме, эта общая мысль перманентной мировой революции всегда продолжала русским коммунизмом проводиться, продолжает проводиться и будет всегда основной стратегической чертой коммунизма.

Правда, под давлением фактов и опыта, русский коммунизм обязан был пересмотреть некие начальные пессимистические прогнозы Ленина и Троцкого. Руководители больших "капиталистических" держав не только вопреки всякому здоровому смыслу не свергли русский коммунизм силой орудия, но предавая западную цивилизацию, как Черчилль и Рузвельт, сделали все для спасения коммунизма, когда ему стала угрожать опасность, и сделали все, чтоб он завладел полмира и стал главный мировой опасностью для населения земли.

Предугадать такую ступень предательства и политического кретинизма вправду было очень трудно; здесь я должен заступиться за Ленина и Троцкого: они делали догадки, исходя из того, что имеют дело с соперниками нормальными и здравомыслящими. Как здесь не процитировать профессионального российского поэта

Жору Иванова :

Рассказать для вас о всех глобальных дурачинах,

Что судьбу человечества держат в руках.

Поведать для вас о всех глобальных подлецах,

Что уходят в историю в ясных венцах.

Точно таковой же нрав надуманности имеют и споры о сталинской теории "построения социализма в одной стране" . Сталин, желая иметь вид, что у него тоже в основном идейные несогласия с Троцким, в начале 1925 нага обвинил Троцкого в том, что он не присваивает значения, "не верует" в возможность выстроить социализм в одной стране, то есть в России, где коммунистическая революция теснее произведена. На неудачу в этот момент (март 1925 года) вновь началась грызня, меж Зиновьевым и Сталиным : Зиновьев не вытерпел экскурсий Сталина в область общей стратегии и отыскал смехотворными его попытки выступать в роли теоретика и стратега. На мартовском пленуме произошли стычки, и Сталин отомстил Зиновьеву, показавши ему, что большая часть в ЦК стоит больше, чем какая-то там стратегия. На пленуме тезисы Зиновьева к Исполкому Коминтерна были отвергнуты по нелепым мотивам спора о словах - идет ли речь об "конечной" победе социализма либо нет. В апреле Зиновьев и Каменев на Политбюро удвоили атаки против сталинского социализма в одной стране - надобно было не допустить, чтобы Сталин ставил свою кандидатуру в стратеги и вожди революции. В конце апреля Сталин созвал XIV партийную конференцию , на которой этот вопрос сугубо дискуссировался.

Вновь-таки споры шли о словах и были надуманы. Может ли быть социализм построен в одной стране? Вопрос в конце концов шел о том, свергнут ли его неприятели силой орудия. На восьмом году революции теснее можно было рассмотреть, что пока его никто низвергать не собирается. Сделать ли из этого знак веры? Какой в этом смысл? Или считать, что пока надобно усиляться, а там видно будет, это в сущности никакого значения не имело. А сколько позже, поссорившись со Сталиным, вылил зиновьевский блок чернил на Сталина, подтверждая, что он не революционер, забросил мировую революцию и погряз только в местных делах и т. д.