люди с почтением вспоминаюто Андрее Рублёве потому что

Самые ранешние сведения о художнике восходят к столичной "Троицкой летописи", в которой в первый раз упоминается имя чернеца Андрея Рублева, подсоблявшего расписывать новый храм. В более поздних документах имя Рублева упоминается немногим более часто, а после его погибели его имя было надолго позабыто в русской культуре и только переходило из уст в губа, как легенда. Новое открытие Рублева вышло уже в 19-м веке, когда возродился энтузиазм к древнерусскому искусству. В начале 20-го века была отреставрирована его икона "Святая Троица", которую многие считают величайшим великолепным твореньем в истории изобразительного искусства.
Вспоминая грозное время, когда жил и творил Рублев, нельзя не дивиться тому, что ему удалось создать такое высокое и абсолютное искусство.
Андрей Рублев почитается не только как большой живописец, но и как святой и праведник. Ведь мудрость можно выразить не только словом. Необыкновенно это касается древнерусской иконописи. Вглядитесь в взыскательные лики святых, загляните в их глаза. Ведь перед вами не просто предметы культового поклонения. На выцветших дощечках старинных икон, на обветшалых фресках древних монастырей - сокровенны мироздания, раскрытые старыми мастерами, их видения от познания Господа, Вселенной, людей.
Недаром многие ставят иконописца Рублева в один ряд с большими философами. Знаменитый российский скульптор Э. Безызвестный написал: "Рублев никогда не читал лекций по философии, не писал ни строчки. Он даже не говорил, так как дал монашеский обет молчания. Почему же он философ? Да поэтому, что в Рф было такое понятие: "умозрение в красках".
Много других рядовых мастеров, как и он, признавали догматы церкви, благочестиво соблюдали ритуалы, лишь ему было дано то, что его отличает от рядового богомаза: большое прозрение, проникновение в мир людского духа.
Его искусство, как вдохновенная песнь, как волнующее видение, как предсказание. Ему открыта была правда, представление о судьбе человека, его добре и красе. Ценность Рублева не в том, что своей кистью, красками он передал то, что до него словами уже высказали папы церкви. Рублев выразил в живописи то, чего не выразил и даже не помыслил никто иной до него. Любая икона его это праздничный гимн, это хвала, это мольба. Не существует таких слов, таких текстов и даже песнопений, которые могли бы сделать лишними то, что нас и поныне подчиняет в твореньях Рублева.