Почему для британских правителей задачка соединения страны и роста местности

С древних времен существовали (пусть очень обыкновенные) системы охраны "обычных людей" от злоупотреблений и несправедливости представителей власти на местах. Средневековый французский парламент был трибуналом первой (и заключительней) инстанции по вопросам налогообложения, одинаково царского и муниципального. Однако вплоть до начала XIX века речь шла только о охране прав. После Большой французской революции Франция показала пример строительства обособленной системы административной юстиции, имеющей отдельную задачку и отдельную функцию.

Современное административное правосудие коренится в политических теориях эры Просвещения, главным образом теории разделения властей и представлении о правах человека и гражданина как неотъемлемых и присущих ему от рождения. В самом начале Большой французской революции Учредительное собрание начало строить практическую систему охраны этих прав, в том числе в ситуации противоречия между интересами гражданина и императивной институции, заранее превосходящей его по возможностям и ресурсам.

Новая ветвь правосудия с самого начала формировалась как часть структуры исправной власти. Частично это было обусловлено политическими уразумениями  после революции представители новой администрации не очень надеялись на старую судебную систему и судей, оставшихся со времени "ветхого режима". Но основной аргумент приверженцев представления об административном правосудии как административной функции основывался на теории разделения властей, разумеемой очень прямолинейно  как безусловный запрет на вмешательство одной ветки власти в деятельность  иной. Соответственно, так как исправная ветвь власти является особенным субъектом права, владеющим полной автономией, то судебная власть  другая ветвь власти  не имеет права вмешиваться в ее деятельность. Отсюда следует, что административный суд нужно обязан быть частью исправной власти.

Соперники новшества также ссылались на разделение властей как на базу правового страны, указывая, что существование особых административных судов в составе исправной власти ей противоречит: во-первых, они разрушают единство судебной системы и, во-вторых, выходит, что администрация судит самое себя.

Учредительное собрание (1789-1791 гг.) не только узаконило независимость судебной власти от исправной, но и ввело запрет на рассмотрение исков, связанных с исполнением чиновниками собственных служебных повинностей, а также на исследование законности любых актов исправной власти. С начала XIX века функцию устранения противоречий меж судебной и исправной властью взял на себя Муниципальный совет, опять сформированный к 1800 году (царский Госсовет, существовавший приблизительно с XIII века, был распущен в начале Революции). Административно-судебная функция сохраняется за Муниципальным советом до сих пор.

В эру Революции был сотворен и низший уровень органов административной юстиции советы префектур, осматривавшие дела в первой инстанции. Сначала заседания советов возглавлял префект, но равномерно эта практика прекратилась, и в течение XIX века советы становились все более самостоятельными. Заседания советов проходили на публике и с соблюдением определенных процессуальных форм. Вначале в компетенцию советов входили споры, связанные с прямым налогообложение, публичными работами и правами пользования публичными дорогами, проходящими по приватной местности. К середине ХХ века компетенция советов значительно расширилась, но об этом ниже.