дела белорусской интелегенции к войне

Ко времени революционного слома в Рф на её просторах существовали различные виды национализмов. Посреди них были как российский национализм, который потенциально мог охватить просторы всей империи, так и национализмы малых экнокультурных групп. Стоит отметить, что посреди таких малых национализмов лишь два, по воззренью русского исследователя В.А. Тишкова, могли претендовать на то, чтоб их можно было именовать всеполноценными национализмами. Это были финский и польский национализмы [14]. Что дотрагивается других проявлений национализмов, то Тишков вполне закономерно указывает, что национальные движения в империи Романовых были маргинальной формой культурных и социально-политических манифестаций, очень изредка облекаемых в риторику национализма, а тем более в его сепаратистской форме [15, с. 34]. К таким манифестациям следует отнести и белорусскую. Тем не наименее, по сложившейся повадке эту активность продолжают именовать национальное движение, хотя основного признака движения массовости в белорусской версии национализма не было в принципе, потому белорусскую активность всё же более корректно именовать национализмом.

К революционным потрясениям 1917 г. белорусский национализм подошёл с довольно занимательным грузом. После того, как российский фронт Первой мировой войны стабилизировался, территория, на которую претендовал белорусский национализм, оказалось разрезанной чертой фронта на две доли. Великая часть оставалась под контролем Рф, наименьшая была оккупирована германцами. Необходимо сходу оговориться, что территория, на контроль над которой претендовал белорусский национализм, была обширнее той, на которой в советскую эру началось белорусское нациестроительство, что характерно для хоть какого национализма в хоть какой исторический период.

Оказавшиеся по разные стороны фронта белорусские активисты избрали для себя разные модели поведения. Те, кто остался на неоккупированной доли страны, занимались в основном культурной работой. Однако свою деятельность белорусские деятели очень резко сократили в силу различных причин. Часть из активистов была призвана в русскую армию, некоторые направились туда добровольно. Ещё часть отправилась в эвакуацию вглубь Рф, некоторые остались в прифронтовом Минске и иных городах. Необходимо сказать, что вплоть до весны 1917 г. белорусская работа на неоккупированной доли империи была практически незначительна.Те, кто остался на оккупированной местности, повели себя по-иному. Пользуясь антироссийской политикой немцев на оккупированных территориях, они попробовали соперничать с иными государственными проектами, претендовавшими на белорусскую местность либо её часть. В первую очередь белорусские националисты столкнулись с польскими претензиями. Немцы, желая и склонялись к большей поддержке более приметного и сформированного польского движения, всё же не упускали из виду и условно слабенькие проявления других активностей украинской, литовской, белорусской. В частности, про белорусских активистов некто фон Бекерат писал германскому командующему войсками на оккупированной белорусской местности: Белорусы не высказывали никогда желания к гос самостоятельности Некие стремления сепаратистские, которые развивают несколько археологов и литераторов в Вильни, нужно причислить к местным делам, не имеющих политического значения. Оставшиеся под германской оккупацией белорусские активисты получили возможность вести свою пропаганду и развивать другие виды активности. Но полное неимение поддержки посреди народонаселенья, в первую очередь финансовой, привело к тому, что конкретно германские оккупационные власти открыли в 1916 г. белорусскую учительскую семинарию а также организовали вооружённые белорусские формирования, оказавшиеся, кстати, вполне небоеспособными Необходимо отметить, что ещё в самом начале Первой мировой войны белорусская националистическая пресса достаточно прозрачно указала на своё отношение к текущим событиям. Ей было всё равно, кто одолеет в войне. В частности, в 1-ые деньки войны белорусская газета Наша нива написала: Чем бы война не кончилась, сколько бы люде не взяла для себя в жертву, народы останутся. Чуть позднее эта мысль была развита в Мемории, которая умышленно приготовлялась к конференции народов в Лозанне в 1916 г. Кроме упоминания о том, что белорусы в Рф мучаются от полного отсутствия прав, там было сказано: Какой бы не был конец войны, народы европейские посодействуют нам утвердить в Белоруссии все политические и культурные права.