Какой вклад в историю и культуру страны внёс Кутузов?

От большого до забавного один шаг, - философски обронил в ноябре 1812 года Наполеон, покидая в сегодня белорусском Сморгоне свою обескровленную армию. Разговаривая так, Бонапарт имел в виду свое смешное положение, но он и не подозревал, как превосходно его крылатое выражение подходит к его конкуренту Кутузову. Только в оборотном порядке.

Суворов и Кутузов

Русские и русские историки часто обижались и дуются на западных коллег, дескать, как так Наполеона одолела зима и голод!? А как же наша смелая армия? Да, это правильно, здесь все причины сказались на поражение неодолимых. Но в открытых боях лицом к лицу российская армия периода 1812 года показала себя слабее и по выучке и по стратегическому мышлению командиров. Наполеон не проиграл ни одной битвы своего российского похода, одержав ряд блещущих побед над Кутузовым, но, тем не наименее, уходил колоченным. Наполеон проиграл до этого всего потому, что не смог проглотить кусочек, который откусил.

Михаил Илларионович Кутузов-Голенищев фигура известная и отчасти мифологичная, особенно по части собственной гениальности. Фальсифицировать историю войны 1812 года он первым и начал. Так, после проигрышной битвы за Малоярославец, Кутузов докладывал королю, что потерял 3 000 человек, желая перед ним лежал рапорт о 6 660 погибших боец и офицеров. Еще 4 000 погибших в оставленном за французами городом ополченцев Кутузов вообще не занес в перечень потерь. Французы же утратили в битве 6 000. Кутузов по идее обязан быть известен только тем, что за всю жизнь не выиграл ни 1-го схватки, став при этом героем России.

Сохранилась ветхая солдатская байка, вошедшая в рассказ Сергея Григорьева Оптический глаз. Это история о том, как перед штурмом Измаила на спор ели жаркую кашу Суворов и Кутузов. Кутузов вожделел опередить своего учителя и ел прямо из котелка, торопился и обжигался. Суворов же, не суетясь, выкладывал кашу из котелка в миску и ел медлительно, забирая с краев, и закончил обед, когда Кутузов только на половину расправился со собственной дозой. Эта солдатская легенда велеречиво разговаривает о чертах нравов 2-ух полководцев: умный и расчетливый Суворов и поспешный, халеричный Кутузов. Таким и считал Суворов своего воспитанника.

Нет, Кутузов не был трусом. Так, под Алуштой, Кутузов повел собственных солдат навстречу нападающим туркам. Турок удалось сломить в штыковом бою, но в итоге погибли многие, а сам Кутузов, бегавший со знаменем в руках, был тяжело ранен в голову, после чего его правый глаз ослеп. В бою у крепости Очаков Кутузов был вторично ранен - и снова в голову. Кажется, он не умел жалеть ни себя, ни солдат, в отличие от собственного учителя.

Не умением, так числом

Пословицу Суворова о том, что надо вести войну не числом, а умением, Кутузов также не усвоил. В 1805 году он в первый раз столкнулся с Наполеоном. Русские и советские биографы обрисовывают, как мастерски уводил (а проще отходил) свою армию от французов Кутузов, брошенный австрийскими союзниками.

Но превосходный военачальник, тем не наименее, непрерывно принуждён был почему-то конкретно уходить. После еще одного отхода, вновь прикрывшись арьергардом Багратиона, Кутузову удалось воссоединиться с великими мощами, превзойти Наполеона по численности и с треском проиграть под Аустерлицами.

Поражение под Аустерлицами историки опять списывают на бездарей австрийцев, на Александра I, дескать, приехал король, отстранил Кутузова от командования, проиграл битву и ретировался. Но это все попытка защитить Кутузова. По французской и австрийской версиям, все-таки именно Кутузов командовал русской армией, и конкретно он избрал неудачное размещение в районе озер и оврагов и не был готов к атаке французов.

В итоге, за пять часов стотысячная российская армия была наголову разбита, потеряно 15 000 человек убитыми, а 30 000 попало в плен. Погром! При чем французы утратили только 2000. Окончательно, отставку Кутузова от поста главнокомандующего можно приписать дворцовым интригам, как это и делали советские историки, но, как ни копай, нет у Кутузова звучных побед, как и не было никаких интриг у дипломатического Кутузова.

Правда, одна победа все же была. Но и ее поставили под колебание. Так, в 1811 году армия Кутузова окружила под Рущуком турок вместе с командующим Ахмет-беем. Только вот после этой победы Кутузова резко отстраняют от командования армией, ибо на эту вымученную викторию ушел далековато не один месяц, недели постоянных отходов и ожиданий подкрепления. В русских источниках, правда, Миши Илларионовича вновь выгораживали, дескать, да, победу пришлось ковать длинно, но все было сделано разумно. Разумно... Так размышляют российские историки, но так не размышляли современники самого Кутузова.

Сохранить армию либо Москву?

Характерная черта таких талантливых командиров, как Карл XII, Суворов, Румянцев и Наполеон заключается в том, что все они выигрывали битвы с наименьшими утратами, нападая превосходящего по числу врага наименьшими мощами. Российские историки длинное время укрывали подлинные цифры утрат при обороне Смоленска, при битве за Малоярославец, Бородино и иных битв 1812 года. Так, тот же Михаил Брагин в книжке В строгую пору показывает такие числа утрат 10 000 российских и 20 000 французских погибших боец при осаде Смоленска. Но подлинные потери были иными 12 500 российских и 16 000 французов. А таковой расклад не в выгоду обороняющейся стороны.

Обрисовывая очевидно завышенные потери французов на Бородинском поле 44 000 российских и 58 000 французов русские источники и тут выдавали фальшивую статистику. Правильная цифра французских утрат 40 000. А с учетом нападающей тактики эти утраты опять портят картину: Кутузов растерял треть армии и позиции не удержал. С оставленными в Москве 15 000 раненными солдатами армия Кутузова сократилась в два раза.

Кутузов, посылавший в столицу письмо, где утверждал, что Наполеону необходимо непременно дать схватка и не пускать в Москву, после Бородина писал теснее иное: главная цель сохранить армию, а не Москву. То есть, утратив половину армии, Кутузов возвратился к стратегическому плану Барклая де Толли, чью должность занял перед Бородино.

Наполеон умел вести войну. И Михаил Богданович Барклай де Толли, главнокомандующий армии, это знал, разработав в 1807 году Скифский план стратегию избегания лобовых столкновений с Наполеоном, как избегали скифы Александра Македонского. В случае злости Барклай де Толли предлагал уводить захватчиков в глубь Рф, сопровождая отход партизанскими деяньями, с учетом условий зимы и отрезанием соперника от тыла и фуража. Но Кутузов решил по-другому. Барклай на Бородинском поле, очертя голову летел на коне на французские колонны. Искал погибели. Он вожделел погибнуть совместно с гибнущими русскими солдатами. Но Бог помиловал смельчака. Нескольких жеребцов убило под генералом, сам же он не получил ни царапинки.

Умен-умен, хитер-хитер Кутузов, никто его не околпачит, - говаривал Суворов. И верно: Кутузов и после провала на Бородине выворачивается и теснее пишет в столицу последующее: надобно защищать армию, а быстро все наши армии, то есть Тормазов, Чичагов, Витгенштейн и еще иные, станут действовать к одной цели и Наполеон долго в Москве не пробудет

Кутузов погубил объединенную 1-ю и 2-ю армии, как и самого Багратиона, и начал призывать на помощь. Уже прислушавшись к германцу де Толли, Кутузов здесь же все портит: после ухода из Москвы Наполеона, упорный Кутузов доказывает себя в том, что строгий корсиканец сломлен и торопится разбить Наполеона в битве при Малоярославце. И опять: понеся потери большие, чем французы, российская армия так и не завладела городом, который штурмовала восемь раз. Историков это опять не смутило вновь нашли свои позитивы, дескать, прикрыли путь на Калугу. Но Наполеон спешил во Францию, а не в Калугу!

Несостоявшаяся партизанская война

Зима 1812 года выдалась на уникальность ранешней и грозной. Во влажном климате на местности современной Беларуси она теснее в ноябре падала до минус 12 градусов стршный холод. От холода мучались не только южане французы, итальянцы и австрийцы, но и сами русские. Было масса обмороженных и нездоровых. Но русским их было куда отвозить. У французской армии нездоровых девать было некуда. Люди Бонапарта помирали от мороза и хворей тыщами, десятками тысяч сдавались в плен либо просто разбегались. В общей трудности в плен попало до 150 000 человек, тогда как в Россию вошла армия не в 640 000, как обожали писать в Москве, а 450 000. Стало быть, на Западе не преомнажают потери французов от зимы они менее чем за месяц потеряли больше, чем при Бородино! Российская же армия имела теперь колоссальное превосходство в живой силе, но догнать и разбить французов так и не смогла. Во всех армиях России насчитывалось 650 000 к началу войны. Но 6 русских армий очень плохо вели взаимодействие, чему виной опять-таки ее главнокомандующий. Отличилась только 4-я армия Петра Витгенштейна, прикрыв у Полоцка путь на Санкт-Петербург. Позже Витгенштейн зачищал огрехи Кутузова в Борисове, а после смерти полководца в 1813 году занял его пост. Но русского немца Витгенштейна историки пренебрегали.

Третью пощечину упорный до шизофрении Кутузов получил на реке Березина. Директива Кутузова ни в коем случае не дать французам переправиться и завладеть в плен самого Бонапарта вновь сорвалась: французы выбили заслон русских войск из Борисова, наладили переправу и увели на запад собственную гвардию правителя вместе с ним самим. Березина стала кошмаром не только для не успевших переправиться французов, но и для Кутузова очередной провал.

Российская армия наступала на замерших французов и тогда, когда Кутузов вообщем ничего не указывал. Как и отмечали все, кто его знал недалёко, Кутузов порой дремал на стуле, когда ему что-то докладывали. С сходственным фуррором командовать армией мог любой.

Война и без Кутузова обрела форму Российскей войны (желая на местности современной Беларуси люд поддержал как раз Наполеона, обещавшего Литве возвращать свободу), форму, которую ей сшил еще в 1807 году Барклай де Толли, утверждавший, что вести войну на собственной местности против Наполеона можно только так по-партизански.

Оно верно, победителей не судят. Но фаворитов можно и сделать. Из ничего.