деятельность Елизаветы Петровны и Петра III

Как все начиналось

Взойдя на престол методом переворота 25 ноября 1741 года, Елизавета Петровна не ощущала себя на нем довольно крепко. Секретарь французского посольства в Петербурге Рюльер свидетельствовал, что "она никогда не надеялась на безопасность носимой ею короны". Императрица не забывала о легитимном русском господине Иоанне VI - основной причине своих страхов, желая и не собиралась нарушать обета сохранить ему жизнь. Чтоб упрочить собственные позиции и положить конец притязаниям приверженцев брауншвейского семейства, Елизавета Петровна теснее 28 ноября 1741 г. поспешила провозгласить отпрыска голштейн-готторпского барона Карла Фридриха и Анны Петровны, дочери Петра Большого Карла- Петера- Ульриха преемником русского престола. 

5 февраля 1742 г. 14-летний кильский царевич был привезен в Петербург, крещен по православному ритуалу и теснее официально объявлен преемником русской короны большим дворянином Петром Федоровичем. 

Небезынтересен и тот факт, что если по материнской полосы названный Петр Федорович приходился родным внуком Петру Великому, то по полосы отца - внучатым племянником шведскому королю Карлу XII. Два соперника, таким образом, свыклись в потомке.

  

При знаменитых обстоятельствах Карл-Петер мог претендовать и на шведский престол. Но когда в ноябре 1742 г. в Петербурге появилась делегация из Стокгольма, чтоб уведомить об избрании Карла-Петера наследником шведской короны, ее ожидало разочарование - человека с таким именованием более не существовало. 

Еще будучи в Голштинии слабенький физически и порядочно, Петр Федорович был воспитан гофмаршалом Брюмером, который был быстрее солдат, чем преподаватель, "более конюх, чем воспитатель" (по словам С. Платонова) . Юного царевича учили много, но так неискусно, что он получил полное омерзенье к наукам: латынь, к примеру, ему надоела так, что позже в Петербурге он запретил помещать латинские книжки в свою библиотеку. Учили его к тому же, готовя основным образом к занятию шведского престола, и, следовательно, воспитывали в духе лютеранской религии и шведского патриотизма - а последний в то время выражался, меж прочим, в ненависти к Рф.

Чтоб поправить положение в Петербурге к будущему императору были безотлагательно приставлены бывалые учителя, а повинности воспитателя Елизавета Петровна возложила на академика Штелина. Отмечая возможности и отличную память Петра, Штелин позднее вспоминал, что гуманитарные науки преемника неподражаемо не интересовали, а любимейшими предметами были фортификация и артиллерийское дело. И желая, по словам Штелина, теснее к концу 1743 г. Петр твердо знал основания русской истории и мог перечислить всех государей России от Рюрика до Петра Большого, новый воспитатель не сумел внушить ему любви к его новенькому отечеству, где он всегда ощущал себя чужим.

В феврале 1745 г. Петру Федоровичу исполнилось 17 лет, а 25 августа того же года преемник российского престола вступил в брак с 16-летней ангальт - цербтской принцессой Софьей Фридерикой Августой, названной в православии Екатериной Алексеевной. Главную роль при заключении этого брака играл политический расчет: с одной стороны Елизавета считала, что захудалая германская принцесса не доставит ей в будущем особенных проблем (а поэтому отвергла других претенденток, в частности дочерей польского и французского королей). 
С другой, за Софью Фредерику усиленно заботился прусский повелитель Фридрих II, считая, что она "более всех годилась для Рф и подходила прусским интересам".

Сама Екатерина Алексеевна великолепно понимала, что ей нужен не Петр (который, кстати, приходился ей троюродным братом) , а императорская корона. Позже она писала о собственном состоянии перед женитьбой: "Сердце не предвещало мне счастья; одно честолюбие меня поддерживало".

Это честолюбие через 17 лет и посодействовало ей сделаться самодержавной правительницей Рф и оно же принудило Екатерину в собственных манифестах конца июня-начала июля 1762 г., а потом в "Записках" нарисовать уродливо-гротескный образ обманутого жена. Чтоб застолбить этот образ в публичном сознании и потомков, много поработали и приближенные Екатерины, сострадающие ей иноземцы.