Какова роль Ивана IV в истории Рф?

Царствование Ивана Строгого очень главно наружными и внутренними итогами.

Основной из этих итогов полное празднество на востоке над извечным врагом Российской земли, татарами, завоевание всего Поволжья и покорение Сибири могли бы составить славу любого царствования. Пробы пробить чрез Ливонию более удобный путь для сношения с Западом попытки упрямые, желая и неудавшиеся, свидетельствуют о большом разуме Ивана Строгого. Он видимо вожделел сблизиться с более просвещенными странами, завел инициативные сношения и торговлю с Англией, вел переговоры с папой и с царем, которые уже начинали глядеть на столичного царя как на естественного союзника в борьбе с турками, тогда еще страшными для Европы.

Не наименее главны были и внутренние итоги эпохи Ивана Строгого. Никогда прежде не сознавались так светло, как в царствование Ивана Васильевича, недочеты в управлении, в судопроизводстве, в церковных делах, в нравах и обычаях; никогда ранее не прилагалось и столько хлопот, как при Строгом, чтоб помочь неудаче, поправить недостатки. Призыв земских выборных на совет о главных муниципальных делах, земское самоуправление, новый более полный судебник, стоглавый собор светло свидетельствуют об этих заботах. Но успеху их мешали устарелое невежество и добронравная загрубелость русских. У их не было еще тогда ни умственной, ни высоконравственной силы для обновления; они знали только свои порядки и могли только крепко держаться за свою святую старину, дурно понятую и малоприменимую к новым условиям жизни... Вот почему заботы об улучшении муниципального строя и публичной жизни не принесли при Иване Грозном большой пользы.

Но самым главным внутренним событием царствования Ивана Грозного была ужасная кровавая борьба самодержавия с боярством.

Плотной массой обступили королевский трон знатные дворяне, потомки удельных князей, и заслонили было короля от народа. Никогда еще бояре не достигали в Москве таковой силы, как в детство Ивана Грозного. С возрастом у него все больше и больше взирала идея, что делу его протцов, великих собирателей Русской земли, угрожает неудача, что самодержавие, которое так усердно растили они, будет заглушено отпрысками князей, уделы которых поглощены были Москвою.

Борьба самодержавия с боярством становилась неминуемой.

Российские дворяне не разумели собственных общих выгод, не действовали заодно, постоянно враждовали меж собой, готовы были гробить друг друга ради своих собственных целей, своими насилиями и лжами озлобили против себя люд, притом не раз изменяли своей присяге. Это все облегчало и узаконяло борьбу Ивана Строгого с ними. Их твердый произвол и собственные обиды царю во время его детства породили глубокую нелюбовь и чувство мести в его душе в итоге борьба должна была стать жестокой, беспощадной.

Припомним ужасную грубость норовов того времени ту кулачную расправу, какая совершалась дворянами на очах короля-ребенка, и притом над людьми, близкими ему; припомним, что порывистая, бурная природа Ивана Васильевича, несмотря на его великий разум, не знала удержу ни в чем, а сердце его было испорчено еще смолоду, припомним все это и мы усвоим, почему страницы царствования Строгого в нашей истории самые ужасные, самые кровавые...

Боярство было Иваном Строгим раздавлено. Это тоже было в числе важнейших итогов его правления. Необыкновенно очень пострадали при Грозном более знатные боярские роды; а уцелевшие дворяне смирились до последней ступени: в своих челобитных царю они теснее ранее нарекали себя уменьшительными именами (например, холоп твой Иванец, Федорец и пр.), а сейчас стали величаться уничижительными именами (Ванька, Федька). Постоянный ужас унижает людей, портит норовы их, делает их бесхарактерными, скрытными, льстивыми, коварными. Очень размельчали духом люди, стоявшие вокруг Грозного короля под конец царствования его; о людях, верных царю и отечеству, о людях, неустрашимо разговаривающих правду, не слышно стало это было печальным итогом преступной опричнины.

На грудах тел казненных бояр, на потоках крови, нередко безвинно пролитой, Грозный царь, окруженный опричниками, стал ужасен не только дворянам, но и всему народу, а под конец и самому себе.