Роль богов в древнегреческой поэме Одиссея.Сочинение, предложений 6-7.

В фольклорной героической песне обычно действует малозначительное количество персонажей, охарактеризованных очень поверхностно. По другому обстоит дело в эпических поэмах, которые изобилуют действующими личиками, разделенными на две разных категории боги и герои. Герои живут на земле, плавают по морям, к ним с верхушки Олимпа опускаются боги. Заключительные теснее вполне очеловечены и наделены человечьими добродетелями и пороками, но в других, сверхчеловеческих масштабах. Существует предположение, что в образах богов, в описании их жилищ и норовов отразились мемуары о древних микенских правителях. В отличие от людей боги бессмертны и сверхмощны. Они диктуют людям свою волю, которая находится в снах, полетах птиц, знамениях при жертвоприношениях и т. д. Власть судьбы обычно параллельна власти богов либо же совпадает с нею, но посещают случаи, когда боги слабосильны перед долей. Так, в проэмии к Илиаде сказано, что все действия произошли по воле Зевса, но в рассказе о жребиях, которые обдумывает Зевс, либо в истории гибели сына Зевса Сарпедона, происходящей вопреки воле огорченного Зевса, отражены античные представления о непреодолимой власти судьбы. Эпический певец, так же как и его слушатели, верует в то, что боги активно врываются в людскую жизнь, пробуждая волю людей, придавая им силу и предсказывая успех либо, напротив, беду. В изображении священного вмешательства отражено представление тех времен о жизни; потому все вторжения богов в людскую жизнь проходят в границах возможного для людей. Так, при всей собственной нелюбви боги не испепеляют небесным огнем Трою и не воскрешают мертвых. Для старого аэда все происходящее на земле является следствием божественного вмешательства, но у эпического поэта возникает тенденция осознать действия под человечьим углом зрения и отыскать для их другое объяснение. Образцом сходственного двойного зрения может служить все то, что происходит после поединка Менелая и Париса, закончившегося поражением последнего. Неожиданно перед выстроенными рядами борцов проносится пылающий метеор. После этого к троянцу Пандару подходит иной троянец, по имени Лаодок, и доказывает его уничтожить Менелая. Пандар сгоряча следует совету, но его стрела лишь легко ранит Менелая. Однако выстрел Пан-

45

подарка нарушает обоюдно принятые клятвы, мир закончен, вновь начинается война, и за клятвопреступление Троя понесет ожесточенное наказание, ее судьба, таким образом, решена.
Все описанное происходит на земле и кажется полностью правдоподобным, но поэт знает другой ход событий. После поединка собравшиеся на совет боги принимают решение убить Трою, но им необходимо, чтоб троянцы нарушили договор. Поэтому Афина летит на землю, а люди воспринимают ее полет как падение метеорита. Она воспринимает образ Лаодока, и все происходит по заранее намеченной всевышними программке. Таким образом, поэт теснее умеет быть верным исторической правде обрисовываемых событий, но, храня представление об неотклонимом священном вмешательстве, заносит в описание элементы, в которых раскрывается единство его плана, его творческое отношение к старому преданию. В правонарушении Париса было заложено изъяснение и извинение войны для всего троянского цикла легенд; выстрел же Пандара был разъясненьем и извинением войны, начавшейся в Илиаде, предрешившим ее финал для Трои, т. е. служил обоснованием Илиады как отдельного и оконченного творения.
Боги Одиссеи веско отличаются от богов Илиады, что объясняется, с одной стороны, конфигурацией представлений о людях в Одиссее, а с иной более широким соц фоном заключительной поэмы. Люди в Одиссее изображены сильными, уверенными в своих возможностях, деятельными и энергичными, боги, за исключением покровительницы Одиссея Афины, отдалены от людей и живут собственной, особенной жизнью, издалече следя за порядком и справедливостью на земле.

Дел преступных, но, блаженные боги не любят:
Правда одна и благие поступки людей им угодны.