главенство власти в кальвинизме

В католических странах все еще остается крепким отождествление невидимой и видимой Церкви под верховенством папы. В странах, где лютеранство было грубо предписано народу как национальное вероисповедание с поддержкою принципа cuius regio eius religio (чье правление, того и вера) с реформатами обходились агрессивно; их прогоняли как недругов Христовых. В кальвинистских же Нидерландах все те, кого преследовали за веру, отыскали безмятежную гавань. Там радушно воспринимали евреев, там были в почете лютеране, там процветали меннониты; и даже арминианам и католикам позволялось свободно исповедовать их религию дома и в церквах. Индепенденты, изгнанные из Великобритании, обрели там безмятежное убежище; и оттуда же отплыл Мейфлауер, чтоб перевезти отцов-пилигримов на их новую отчизну.

Я не полагаюсь уйти от ответа, но взываю к очевидным историческим фактам, а поэтому повторяю: основополагающие необыкновенности кальвинизма следует разыскивать не в том, что он брал из прошедшего, а в том, что он сделал нового. Броско, что с самого начала наши кальвинистские теологи и юристы защищали свободу совести против инквизиции. Рим очень светло разумел, что эта свобода вероисповедания разрушит единство видимой Церкви, и поэтому противостоял ей. В то же время надобно признать, что, хваля свободу совести, кальвинизм в принципе упразднил всякую абсолютность видимой Церкви.

 

Как только в недрах какого-нибудь народа совесть одной половины начинала спорить с совестью иной, происходил раскол, и попытки умиротворения не приносили выгоды. Теснее в 1649 г. было объявлено, что гонения за веру это духовное убийство; умерщвление души, восстание против Господа, самый ужасный из грехов. Абсолютно явно, что Кальвин заложил основания для правильных выводов, допустив, что против атеистов даже католики наши союзники и, сразу с этим, открыто признав лютеранскую Церковь. Еще выразительней его неизменные заявления: Scimus tres esse errorum gradus, et quibusdam fatemur dandam esse veniam, aliis modicam castigationem sufficere, ut tantum manifesta impietas capitali supplitio plectatur (Нам ведомы три ступени заблуждения условно христианской правды слабенькое, которое превосходнее бросить в покое; умеренное, которое дoлжно поправлять умеренным наказанием; и открытое нечестие, которое необходимо карать смертной казнью) 15 . Я дозволяю, что это жесткое решение, но оно в принципе отменяет видимое единство; а где нарушается единство, там неминуемо обязана воссиять свобода. Неувязка решается именно так. У католиков система преследований вытекала из отождествления видимой Церкви с невидимой, и от этой опасной идеи Кальвин отошел. Но то, что он еще оберегал, тоже зиждилось на отождествлении его вероисповедания истины с безусловной истиной. Требовался более обеспеченный актуальный опыт, чтобы осознать, что и это положение, желая оно всегда остается подлинным для отдельного человека, нельзя навязывать силой другим людям.

 

Но хватит с нас фактов. Сейчас обсудим эту теорию и последовательно осмотрим долг властей в духовных вопросах: 1) по отношению к Всевышнему; 2) по отношению к Церкви; и 3) по отношению к индивидам. Что до первого пт, власти остаются Божиими слугами. Они обязаны признавать Бога Верховным Правителем, от Которого получают свою власть. Они обязаны служить Всевышнему, управляя народом сообразно Его установлениям. Они обязаны усмирять святотатство там, где оно кидает прямой вызов Божественному Величию. Они должны признавать главенство Господа, указывая в Конституции на Его имя как на источник всякой политической власти, утверждая соблюдение воскресного денька, объявляя деньки молитв и благодарений, и призывая Божие благословение.

Чтоб верховодить согласно Его святым установлениям, власти обязаны изучить права, принадлежащие Всевышнему и в природной жизни, и в Его Слове, не для того, чтоб подчинить себя решениям какой-или Церкви, а чтоб самим поймать тот свет, без которого не познаешь Божией воли. Что дотрагивается святотатства, то право усмирять его лежит на богосознании, присущем каждому человеку; и долг исполнять это право вытекает из того факта, что Бог Верховный и Суверенный Судия над всеми народами и государствами. Но по этой самой причине факт богохульства обязан считаться установленным только тогда, когда явно намерение кинуть вызов величию Господа как Верховного Правителя. Тут карается не религиозное оскорбление и не грешное воззрение, а подрывание основ публичного права, на котором покоятся и правительство, и его правители.

В то же время есть существенное различие меж государствами, которые являются безусловными монархиями, и государствами, которые управляются конституционно; республика же управляется еще более широкой презентабельной ассамблеей.

У безусловного монарха сознание и собственная воля едины, то есть одна личность призвана управлять своим народом сообразно своему собственному представлению об установлениях Божиих.