Дамский и ребяческий труд на ткацкой фабрике в XIX веке

В наше время, в условиях социализма, любая новая машина упрощает труд людей и увеличивает благосостояние сообщества. Другое дело при капитализме, в сообществе, разделенном на эксплуататоров и эксплуатируемых. Возникновение машин там принесло новые неудачи и мученья трудящимся. Ранее, когда машин не было и создание велось вручную, оно требовало физической силы, сноровки, умений, приобретавшихся время от времени в итоге длительной выучки. Изготовлением промышленных изделий занимались основным образом мужчины. 1-ые же машины были крайне ординарны по собственному устройству. Работать на их могли дамы и детки. Капиталисты предпочитали нанимать их на работу. Выплачивать детям можно было значительно меньше, чем взрослым мужчинам; детки не могли оказать противодействия фабрикантам и защитить свои интересы.

Долгие годы рост британской индустрии происходил за счет жесточайшей эксплуатации труда не только взрослых рабочих, но и сотен тысяч детей.

Беспросветная нужда принуждала родителей высылать собственных деток на фабричную каторгу. На фабриках работали детки семи, шести и даже пяти лет. Работа начиналась в половине шестого утра и длилась до 89 часов вечера, т. е. 1415 часов в день. В деньки промышленной горячки, когда подрастал спрос на продукты, рабочий денек еще удлинялся. Посещали случаи, когда работа начиналась в 3 часа ночи и кончалась в 10 часов вечера. С трудом поднимали по утрам предки собственных деток, измученных непосильным трудом. Опаздывать было нельзя, за это надсмотрщики безжалостно избивали молодых рабочих.

В течение всего рабочего дня малыши стояли у машин. Садиться требовательно запрещалось. Нельзя было беседовать, отвлекаться от работы.

На фабриках изготовлялись хлопчатобумажные ткани. В рабочих помещениях стоял удушливый запах смеси машинного масла, хлопковой пыли и чада от сальных свеч. Хлопковая пыль так питала воздух, что все казалось как в тумане. Вдоль длинноватых рядов машин копошились маленькие фигуры. К ногам детей были подвязаны высочайшие деревянные колодки, чтоб они могли доставать до машин. Сторонним гостям фабрики сходу бросался в глаза изнуренный вид малышей: личика их были по-старчески сморщены либо болезненно одутловаты, взгляды мертвенны или полны тоски.

Два раза в денек устраивались получасовые перерывы для пищи. Но и в эти минутки дети работали: они смазывали остановленные машины. Принесенную с собой небогатую еду они проглатывали на ходу.

Мучения деток становились нестерпимыми к вечеру, когда неподражаемо сказывались вялость и изнеможение. Невольная дремота смыкала их глаза. То и дело надсмотрщики пускали в ход плеть.

Малыши росли хилыми и слабенькими, от длинного стояния за машиной у многих искривлялись ноги и позвоночник. Махонькие рабочие часто получали томные увечья.

Малыши трудились и под землей, в шахтах. Там они грузили уголь в вагонетки и катили их по рельсам. Самые маленькие раскрывали и накрывали воздушные заслонки. Проходы в шахтах часто бывали такими низкими, что приходилось ползти на четвереньках, привязав вагонетку к поясу и пропустив ремень меж ног.

Дамский и ребяческий труд вытеснял труд мужчин. Многие рабочие семьи существовали на гроши, которые зарабатывали дамы и детки. Случалось, что ребенок был единственным кормильцем целой, семьи, а взрослые неудачно пытались отыскать работу.