Заблаговременно, громадное спасибо)В первые 1617 лет, прошедших со погибели Петра Большого,

Впервые 16-17 лет, прошедших со смерти Петра Большого, судьбу российского престола нельзя было именовать благоприятной: на нем сменилось 5 монархов; Наша родина пережила несколько дворцовых переворотов; у власти стояли иногда люди, чуждые стране, по своим эгоистическим наклонностям не благородные власти. Предпосылки, обусловившие эту эру переворотов и временщиков, коренились, с одной стороны, в состоянии королевской семьи, а с другой - в особенностях той среды, которая правила делами. Чтоб ознакомиться с этими причинами, обратимся до этого всего к рассмотрению событий дворцовой жизни и престолонаследия от Петра до Елизаветы.

Законом 1722 г., как мы лицезрели, отменялся обыденный порядок престолонаследия, действовавший в Столичной Руси, и монарху предоставлялось право назначения преемников. При таком порядке главное значение получало завещание монарха. Но Петр погиб от случайной простуды, сломившей его расшатанное трудами здоровье, погиб всего 52-х лет и не оставил никакого завещания. Вельможи и "хозяева Сенат", собравшиеся во замке в ночь на 28 января 1725 г. ввиду неизбежной кончины Петра, от кабинет-секретаря Макарова узнали, что Петр не выразил собственной воли о наследнике. Приходилось пошевелить мозгами, кем поменять умиравшего правителя.

Петр оставлял после себя супругу, внука Петра Алексеевича, 2-ух дочерей и 2-ух племянниц. Природно, что супруга Екатерина Алексеевна и внук Петр Алексеевич сочтены были за ближайших кандидатов; но гласа присутствовавши во дворце вельмож разделились: одни вожделели Екатерину объявить императрицей, иные в Петре видели легитимного преемника. За Екатерину, иностранку и неродовитую по происхождению даму, высказывались сотрудники Петра, стоявшие за новый порядок, поэтому что благодаря ему они поднялись на такую общественную вышину. В воцарении Екатерины они видели залог того, что уцелеют установленный Петром порядок и их собственное положение. В принце же Петре они лицезрели отпрыска того царевича Алексея, который был приговорен к погибели; некие из их с воцарением Петра могли бояться и мести от него за отца и возвращения к ветхим публичным порядкам, для их досадным. Во главе этих новых людей, сторонников Екатерины, стояли Меншиков, Ягужинский и Толстой.

За Петра Алексеевича были, против, люди из ветхого боярства, удержавшиеся на верху общества и при Петре. Обскурантистские стремления к ветхим столичным порядкам, жившие в них, заставляли их чуждаться Екатерины, а в Петре - еще юноше - видеть такового же представителя ветхих начал, каким был его отец. За внука Петра была и народная масса, лишенная, но, способности подать собственный голос. Зато на стороне Екатерины были гвардейские полки, любившие Екатерину и Меншикова.

Всю ночь шли рассуждения о преемнике престола, предлагались и отвергались различные композиции. Толстой произнес речь о наградах Екатерины перед государством и указывал на ее праздничную коронацию, как свидетельство ее прав на престол со стороны самого правителя. Эта речь была поддержана незначительно появившимися в залу заседания гвардейскими офицерами, а мнение офицеров (возможно, введенных по желанию Екатерины) отыскало поддержку в внезапном возникновении перед дворцом обоих гвардейских полков, Преображенского и Семеновского, пришедших "по воле императрицы", как было объявлено знати. Вмешательство гвардии, послушной и теснее повиновавшейся "императрице", очень повлияло на собрание. К утру все высказались в пользу Екатерины, и она была объявлена императрицей и самодержицей со всеми правами ее супруга правителя.

Избранная верховодящими личиками и гвардией, которая, следует увидеть, состояла из шляхетства, Екатерина неспокойно принимала власть, опасаясь движения народных масс против воцарения иноземки. Но волнений не было: были отдельные случаи неудовольствия на господство дамы (были такие люди, которые не желали присягать Екатерине, разговаривая: "Если дама царем, то пусть и крест бабы целуют"). Все войска присягнули безмятежно. Гвардия же экзальтированно относилась к императрице, и императрица уплачивала ей полным вниманием и заботами, очень видными для современников. Гвардейские полки были наружней опорой нового правительства.