Мини сочинение на тему " Рождение демократии в США" пожалуйста

Книга выдающегося французского публициста Алексиса де Токвиля Демократия в Америке не утратила собственного значения и в истиннее время, желая современные южноамериканские порядки и норовы, конечно, сильно отличаются от тех, что существовали при Токвиле, в первой половине XIX века. Мы остановимся на общих политических взорах, которые Токвиль высказывает в этом сочинении.

Большой демократический переворот, разговаривает Токвиль в самом начале Демократии в Америке, совершается меж нами: все его видят, но не все одинаково судят о нем. Одни видят в нем новость и, считая его случайностью, полагаются еще приостановить его, меж тем как иные признают его неизбежным, поэтому что он кажется им фактом самым постоянным и неизменным из знаменитых истории. Сам Токвиль становится на вторую точку зрения, и потом он спрашивает, мудро ли полагать, чтоб это публичное движение могло быть приостановлено усилиями 1-го поколения. Можно ли размышлять, продолжает он, что, разрушив феодальный строй и победив правителей, демократия отступит пред буржуазией и богатым классом? Остановится ли она сейчас, когда она сделалась настолько сильной, а её противники столь слабыми? Токвиль сознаётся, что Демократия в Америке была написана под впечатлением некоторого рода религиозного кошмара, вызванного в душе творца видом этой неудержимой революции, которая совершается в течение стольких веков, несмотря на все препятствия, и которая и сейчас видимо подвигается вперед посреди производимого ею разрушения. Абсолютно новенькому сообществу, разговаривает Алексис де Токвиль дальше, нужна и новая политическая наука, но никогда главы страны не поразмыслили о том, чтобы подготовить что-нибудь заблаговременно к этой большой публичной революции: она делалась вопреки им либо помимо их. Более могущественные, интеллигентные и порядочные классы народа не старались завладеть движением, чтоб его навести. Демократия, следовательно, была предоставлена своим диким инстинктам; она выросла, как те малыши, лишенные родительских хлопот, которые сами собой воспитываются на улицах наших городов и знают из публичной жизни только её пороки и беспомощности. Казалось, прибавляет Токвиль, еще никто не знал об её существовании, когда она нежданно захватила в свои руки власть. Тогда все рабски подчинились её мельчайшим желаниям; перед ней преклонились, как перед образом силы, и когда, наконец, она была ослаблена собственными излишествами, то законодатели задались безрассудной целью убить ее, заместо того, чтоб попытаться научить ее и поправить, и, не желая обучить ее управлению, мыслили только о том, чтоб удалить ее от управления. Токвиль показывает и на результат, который отсюда обязан был получиться: демократическая революция произошла в составе сообщества, а меж тем ни в законах, ни в понятиях, ни в характерах и обычаях не произошло смены, необходимой для того, чтоб сделать эту революцию полезной. Таким образом, заключает он, у нас есть демократия, но без того, что могло бы ослабить её пороки и выдвинуть вперед её природные превосходства; потому, теснее видя причиняемое ею злобно, мы неизвестны еще с тем добросердечном, которое она нам может дать.