Главные тенденции в политике России после распада Священного союза

В середине 20-х годов фуррор национально-освободительного движения в Латинской Америке содействовал превращению испанских и португальских колоний в фактически самостоятельные страны. Дипломатическая переписка этого периода указывает негативное отношение царизма к латиноамериканским революциям. Но петербургский кабинет очень трезво расценивал способности Священного союза в деле их угнетения. В марте 1824 года К. В, Нессельроде писал К. О. Поццо ди Борго, что "вооруженное вмешательство союза в несогласья меж Испанией и ее американскими провинциями" едва ли возможно . Тем не наименее, основываясь на принципах Священного союза, Наша родина, Австрия и Пруссия предложили провести переговоры с целью поддержать рвение мадридского двора к сохранению власти в колониях, оказав ему посреднические услуги. Англия от участия в подобных переговорах отказалась, о чем еще в начале февраля сказал из Лондона русский засол X. А. Ливен . Англия сама была готова оказать Испании "благие услуги" в переговорах с колониями, но требовала на том, чтоб Испания признала независимость собственных колоний.

Работа неизменной конференции послов союзных держав в Париже и вся дальнейшая дипломатическая переписка отражают невозможность приостановить процесс распада Португальской и Испанской империй. Союзники так и не смогли определить "пределы того содействия", которое следует оказать Испании. Петербургский кабинет выражал удовлетворение теснее тем, что Великобритания, придерживаясь особенной политики в колониальном вопросе, все же воздерживается от официального признания независимости латиноамериканских стран.

В последующем российскому МИД приходилось учесть изменение стратегии британской дипломатии, связанное с новым статс-секретарем по зарубежным делам, одним из виднейших дипломатов XIX столетия Джорджем Каннингом. В отличие от собственных коллег по кабинету и большинства европейских политиков, он разумел обреченность более одиозных феодальных институтов, владел политической предусмотрительностью. Он видел, что юные государства будут нуждаться в политической и экономической поддержки, которую с великой выгодой для себя сумеют предоставить им английские банкиры и промышленники.

Следует отметить, что и позиции иных европейских держав в колониальном вопросе также менялись. Они в принципе теснее не перечили против признания в будущем независимости латиноамериканских государств. Главным препятствием для их официального признания в то время служил, вероятно, республиканский строй, установившийся в большинстве прежних колоний. Не нечаянно европейские правительства более дружественно отнеслись к способности признания независимости Бразилии, которая стала монархией. В 1825 году были установлены де-факто англ о-бразильские дипломатичные дела, официально признали Бразилию Франция и Австрия. Лондонский кабинет объявил о признании независимости Буэнос-Айреса, Мексики и Колумбии. Петербургский кабинет выразил раскаяние в связи с таким решением Англии, указав, что Наша родина не может признать независимость колоний до этого, чем она будет признана Испанией. Российский посланник в Вашингтоне Ф. В. Тейль фан Сероскеркен в донесениях Нессельроде не только досконально информировал о событиях в заморских владениях Испании, но со ссылками на южноамериканские газеты отмечал "безумство Испании, не желающей признать независимость ее освободившихся колоний на критериях, прибыльных для ее торговли и политического воздействия". В итоге недальновидной позиции Испании в ее былых колониях усиливались позиции США и Великобритании. В целом влияние Великобритании на ход интернациональных дел тогда очень возросло. Это великолепно разумел Александр I, стремившийся приготовить почву для заключения с ней двустороннего соглашения по Восточному вопросу.