Короткое содержание рассказа Тимка-Димка ( абит Мсрепов )

Это обитатели дома Хлебникова в рассказе Тимка; слушатели, которые посиживают, лежат и алчно, молчком питаются необычной белибердой Брундукова в рассказе Вечер у Панашкина.

Горьковатый гневно обличает филистерство как антиобщественное явление не только непосредственно в мещанском сословии, но и в других слоях общества, какими бы формами наружной жизни оно ни прикрывалось.

Безжалостность, эгоизм, внутренняя пустота, тупость мещанства отражены в зрителях, в слушателях Брундукова. Но недаром рассказчик, глядя на этих слушателей, пишет: а мне всё вспоминаются вечера у Шамова. Там люди играют познаниями, точно малыши, без устрашающих фантазий Брундукова, вроде жевательной машины.

Обстановка дома Шамова ничего общего не имеет, казалось бы, с Прядильной улицей: здесь образованность, изящество и краса. Но осведомленность этих людей в литературе, в искусстве оказывается тем же рвением созерцателей заполнить свою пустоту, оградить себя от жизни, замкнуться в кругу личного благоденствия и покоя. Очень стремительно мечутся мысли lt;...gt; и кажется, что не тревога за жизнь, за людей родит их, а иное чувство... Рассказчик, который прибывает в этот дом с надеждой отыскать ответы на мучающие его публичные вопросы, начинает понимать, что здесь только забава разумов, самохвальство друг перед другом и полное хладнокровие к культуре, народу, государству, о которых так много гости Шамова разговаривают. Эти люди не обогащают себя, собственный опыт искусством, а только берут его напрокат. Потому поиграв мыслями, возбудив свой аппетит, они с таким утробным удовольствием заканчивают наобум свой вечер у стола. Заключает создатель рассказ ремаркой рассказчика, покинувшего дом Шамова: Со мною что-то случилось, такая тоска сжимает сердечко, такая тоска...

Та же эгоистическая замкнутость и пустота, что и у созерцателей, но только тучно-сытая, у Сухомяткина и Лохова, только с той различием, что литературу Шамова и жития святых обитателей Прядильной улицы здесь сменяет увлечение трюками.

В этих рассказах нет романтичной приподнятости проходящего, а есть монологи рассказчика, а чаще высказывания, оценочные и обличающие.

Если в первой части цикла проходящий встречал порою людей, созвучных для себя, недалёких по строю чувств и идей, то тут он встречает чаще людей, которые вызывают в нем либо отвергающее чувство, либо сострадание.

Но противоречия меж рассказами всего цикла нет, недаром Горьковатый соединил их в один сборник. Тут быстрее внутреннее развитие: от выявления способности народа к переустройству жизни к обличению ее соц условий, к идеи о необходимости скорейшего преображенья реальности.