Белый бим темное ухо случай в автобусе

Вчера был счастливый денек. Все - как надобно: осень, солнце, желтоватый лес, роскошная работа Бима. А все-таки какой-то осадок на душе. Отчего бы? В автобусе Бим очевидно заметил, как я вздохнул, и явно же не понял меня. Пес вовсе не может представить, что я отдал взятку шоферу. Собаке - наплевать на это. А мне? Какая разница - рубль я отдал за малое "дело", или двадцать - за большое, либо тыщу - за крупное? Все одинаково постыдно. Будто продаешь свою совесть по мелочам. Конечно, Бим стоит ниже человека, поэтому никогда и не догадается об этом. Не осознать того Биму, что бумажки эти и совесть время от времени находятся в прямой зависимости. Но какой же я чудак! Нельзя же требовать от собаки больше того, что она может: очеловечивать собаку нельзя. И еще: мне жалко стало убивать дичь. Это, наверняка, старость. Так хорошо вокруг, и вдруг мертвая птица... Я не овощеед и не ханжа, обрисовывающий страдания убитых животных и уписывающий с удовольствием их мясо, но до конца дней ставлю себе условие: одного-2-ух вальдшнепов за охоту, не больше. Если ни одного - еще бы лучше, но тогда Бим загибнет как охотничья собака, а я принуждён буду покупать птицу, которую для меня уничтожит кто-то иной. Нет уж, увольте от такового... А к кому, фактически, я обращаюсь? Впрочем, к самому для себя: раздвоение личности в долгом одиночестве в какой-то ступени неизбежно. Веками от этого выручала человека собака. Откуда же все-таки осадок от вчерашнего? И только ли от вчерашнего? Не пропустил ли я какую-то мысль?.. Итак, вчерашний денек: рвение к счастью - и желтоватый рубль, желтоватый лес - и убитая птица. Что это: уж не сделка ли со собственной совестью? Стоп! Вот какая идея ускользнула вчера: не сделка, а укор совести и боль за всех, убивающих напрасно, когда человек утрачивает человечность. Из прошлого, из мемуаров о прошлом идет и все более растет во мне жалость к птицам и животным. Я вспоминаю. Была установка руководства сообщества охотников об уничтожении сорок как вредных птиц, и это обосновывалось якобы наблюдением биологов. И все охотники убивали 40 со безмятежной совестью. Была такая установка и об ястребиных птицах. Их тоже убивали. И о волках. Этих убили почти начисто. За волка уплачивали премию в триста рублей (ветхими деньгами), а за лапки сороки или коршуна, выставленные в сообщество охотников, то ли пять копеек, то ли пятьдесят - не помню. Но вдруг, в новейшей установке, коршун и сорока объявлены полезными птицами, не недругами птиц: уничтожать их запрещено. Требовательнейший указ к уничтожению сменился требовательнейшим наказом к запрещению.

О проекте

Белый бим темное ухо случай в автобусе

Добро пожаловать!