Подскажите плизПлан конспект по статье НекрасоваЗаранее Спасибо)))

На личиках обеспокоенность, тоска, боль. Время от времени кто-то из их заглядывал в палату. Там, на особенно высочайшей кровати, как на катафалке, лежал разрезанный напополам, почерневший Некрасов, обмотанный сеткой каких-то трубочек и проводов. Он был без сознания. Хирург произнес, что положение безвыходное и необходимо безотлагательно сказать семье. И тогда писатель Андрей Синявский сделал невероятное - около палаты друга за одну ночь написал некролог ему - некролог при жизни. Это была попытка спасти Словом. Ученик из творческой группы читает Прижизненный некролог. Воспитанник. Некрасов... Светскость как определяющее, положительное естество. Все мы монахи в душе, а Некрасов - мирской человек. Мы - закрытые, мы - застывшие, мы - засушенные в своих думах и комплексах. Некрасов - открытый. Для всех дядечек и тетушек, для всех клошаров, для всех прогулок Парижем... Мирской человек посреди клерикалов. Ему не хватало только трубки и палки. И посреди феодальной социалистической литературы первая светская повесть - В окопах Сталинграда. Удивительно, что среди наших писателей, от рождения заклятых, придавленных этой нудной, гадкой церковностью, был, тем не менее, светский человек. Боец, мушкетер, кутила... Некрасов. Божья милость, пушкинское дыхание ощущались в этом самостоятельном разине и радостном святотатце. Член Союза писателей, вчерашний член КПСС, искалеченный, вычеркнутый из Великой энциклопедии, он носил в для себя и с собой это дыхание воли. Человеческое в нем удивительно объединялось с писательским, и он был человеком пар экселянс? ((фр.) предпочтительно). А это так редко приключается в великом писателе в наше время. Дядя в Лозанне... Как это пасует - в Лозанне... Ранний некролог? Разумею. Нехорошо, что ранний. Тем не наименее, как же дать должное?! Если не заблаговременно? Если мы все уходим и уходим, и никто сзади нас не стоит с поднятыми факелами в руках! Поэтому и спешу. Полагаюсь. Не умрет... А его Хемингуэй? Наш российский, наш русский, наш бессмысленный Хемингуэй! Насколько необходимым, необходимым он для нас был - этот дядя Хем. Практически как Дядя Ваня, как Хижина дяди Тома. В нашу сызмала религиозную жизнь Хем, дядя Хем, вносил практически нелегальную, подпольную тему человека. Ничего неподражаемого, человек? Человек. Человек? - Человек. Но это было теснее так весомо, так взвешено среди толпы, которая заполучила или зверское подобие, либо самое страшное - нимб притворной святости. Спасибо для тебя, дядя Хем... Некрасов выше, Некрасов чище кого-нибудь из всех нас любил Хемингуэя. Необходимо еще сказать - он был ветше нас, и ветше, и живее. Как я произнес - был больше всех человеком посреди писателей, а человек - не с большой, а с махонькой буковкы - это веско весомее. Почему я все это сейчас пишу? Когда Некрасов еще не погиб? Чтоб, если он выживет, подарить ему эти странички, как еще одну медаль - за отвагу. А, в конце концов, посоветуйте, что мне делать на данный момент, если о нем не писать? Чем посодействовать ему, не считая такового вот прижизненного некролога? Толпиться в больнице? Обзванивать лекарей? И всех лекарей теснее обзвонили, и они заслоняют уши и не желают больше слышать этих навязчивых, неведомо почему встревоженных россиян. В окопах Сталинграда... И надобно же было родиться и окончить собственный путь в Париже, чтоб где-то посредине написать - в окопах Сталинграда... Да! Надо. Надобно же было уехать из Киева, из Рф, чтоб, приехав в Париж, быть разрезанным напополам, чтоб из тебя откачивали гной из брюшины, из почек и из легких? Не лучше ли было бы там, либо не проще было бы в Киеве и кончить дни, отмеченные Литературной газетой? Куда лезешь? Для чего летишь? Глоток воздуха. Заключительный глоток воли... 1 июня 1975 года А. Синявский, М. Розанова Учитель. Вопреки всем мед прогнозам и выводам с утра Некрасов пришел в себя и начал медлительно выздоравливать. Что его тогда выручило: крепкий организм, лечущее средство или непреодолимая любовь приятелей, которая защитила душу и воспрепятствовала ей отлететь в другие миры?.. Некрасов оздоровел и прожил еще 12 лет. Основные произведения последующих лет: В родном городке и Кира Георгиевна, сборник военных рассказов Вася Конаков (все три были изданы во Франции). Не считая того, подорожные наброски - 1-ое знакомство, Луна во Франции, С обеих сторон океана. К раскаянью, нет масляного портрета В. Некрасова, но существует огромное количество фото, которые можно отыскать в книгах, журналах, газетах. Конкретно они и творят достоверный образ этого небывалого человека, со счастливой и катастрофической судьбы. Он поехал к для себя домой - в парижское предместье Ванв на метро... . Учитель. Во Францию В. Некрасов принуждён был эмигрировать в 1974 году, но на всю жизнь сохранил чистосердечную любовь к городу, где родился, вырос, получил образование, откуда пошел на войну и куда возвратился, где написал первую книгу, которая принесла ему мировое признание; до последней минутки жизни мечтал вернуться в город, который воспевал в своих твореньях, где оставил на Байковом кладбище три милые сердцу могилы - бабушки, мамы и тети