короткий пересказ мой дом Константин Паустовский

Держи!
Махонький дом, где я живу в Мещёре, заслуживает описания. Это былая баня, бревенчатая изба, обшитая сероватым тесом. Дом стоит в густом саду, но почему-то отгорожен от сада высоким частоколом. Этот частокол - ловушка для деревенских котов, любителей рыбы. Каждый раз, когда я возвращаюсь с ловли, коты всех мастей - рыжие, черные, серые и белоснежные с подпалинами - берут дом в осаду. Они шныряют вокруг, сидят на заборе, на крышах, на ветхих яблонях, подвы-вают друг на друга и ждут вечера. Все они глядят не отрываясь на кукан с рыбой - он подвешен к ветке старой яблони с таким расчетом, что достать его практически невозможно. 

Вечерком коты осторожно перелезают через частокол и собираются под куканом. Они подыма-ются на задние лапы, а фронтальными делают быстрые и ловкие взмахи, стараясь зацепить кукан. Издали кажется, что коты играют в волейбол. Потом какой-нибудь дерзкий кот подпрыгива-ет, вцепляется в кукан мертвой хваткой, висит на нем, качается и старается оторвать рыбу. Остальные коты колотят от досады друг друга по усатым мордам. Кончается это тем, что я выхожу с фонарем из бани. Коты, застигнутые врасплох, кидаются к частоколу, но не успевают перелезть через него, а протискиваются меж кольями и застревают. Тогда они придавливают уши, накрывают глаза и начинают отчаянно голосить, прося пощады. 

Осенью весь дом засыпан листьями, и в двух маленьких комнатках становится ясно, как в облетающем саду. 

Трещат печи, благоухает яблоками, чисто вымытыми полами. Синицы посиживают на ветках, пересыпа-ют в горле стеклянные шарики, звенят, трещат и смотрят на подоконник, где лежит ломоть темного хлеба. 

В доме я ночую изредка. Большая часть ночей я провожу на озерах, а когда остаюсь дома, то ночую в ветхой беседке в глубине сада. Она заросла бешеным виноградом. По утрам солнце бьет в нее через пурпурную, фиолетовую, зеленоватую и лимонную листву, и мне всегда кажется, что я просыпаюсь внутри зажженной елки. Воробьи с удивлением заглядывают в беседку. Их смертельно занимают часы. Они тикают на врытом в землю круглом столе. Воробьи подбираются к ним, внемлют тиканье то одним, то иным ухом и позже очень клюют часы в циферблат. 

Необыкновенно хорошо в беседке в тихие осенние ночи, когда в саду шумит вполголоса неторопливый вертикальный дождь. 

Холодный воздух едва качает язычок свечки. Угловатые тени от виноградовых листьев лежат на потолке беседки. Ночная бабочка, похожая на комок сероватого шелка-сырца, садится на раскры-тую книжку и оставляет на странице тончайшую блещущую пыль. 

Пахнет дождем - нежным и совместно с тем острым ароматом воды, сырых садовых дорожек. 

На рассвете я просыпаюсь. Туман шуршит в саду. В тумане падают листья. Я вытаскиваю из колодца ведро воды. Из ведра выскакивает лягушка. Я обливаюсь колодезной водой и слушаю рожок пастуха - он поет еще далековато, у самой околицы. 

Я иду в порожнюю баню, кипячу чай. На печке заводит свою песню сверчок. Он поет очень звучно и не обращает внимания ни на мои шаги, ни на гул чашек. 

Светает. Я беру весла и иду к реке. Цепной пес Удивительный дремлет у калитки. Он бьет хвостом по земле, но не подымает головы. Удивительный давно привык к моим уходам на рассвете. Он только зевает мне вослед и шумно охает. 

Я отплываю в тумане. Восток розовеет. Теснее не доносится запах дыма сельских печей. Остается только молчание воды, зарослей, вековых ив. 

Впереди - пустынный сентябрьский денек. Впереди - затерянность в этом огромном мире пахучей листвы, травок, осеннего увядания, затишливых вод, туч, низкого неба. И эту затерян-ность я всегда чувствую как счастье. Удачи для тебя