история создания записок охотника певцы 

Мыслю так

надобно кратко

Маленькое, бедное сельцо Колотовка. Несколько худых ракит, овраг по самой середине улицы. Унылый вид, но окрестные жители ездят туда охотно и нередко.

Возле оврага стоит раздельно от иных крытая соломой избушка. Её окно в зимние вечера, освещенное изнутри, далековато показывается в мерклом тумане холода и не одному проезжему мужичку сияет путеводною звездою. Это кабак, прозванный Притонным.

Ведет торговлю здесь целовальник Николай Иванович, толстый, поседевший мужик с заплывшим личиком и хитро-добрыми глазками. Что-то в нем есть такое, что привлекает и держит гостей.

У него много здорового смысла; ему хорошо знаком и помещичий быт; и крестьянский, и мещанский. Он знает толк во всем: в лошадях, в лесе, в любом товаре, в песнях и плясках, много видел на собственном веку, знает все, что делается на 100 верст кругом и, как человек осмотрительный, молчит. У Николая Ивановича резвая, востроносая супруга, здоровые и разумные малыши.

В жаркий июльский день, когда усталый охотник с собакой подходил к кабачку, на пороге вдруг показался мужик высочайшего роста во фризовой шинели, на вид дворовый. Он кого-то звал и теснее по-видимому успел опьянеть.

Ну, иду, иду, раздался дребезжащий глас и из-за избы вправо показался человек, низенький, толстый и хромой Кто меня ждет?

Экой ты, Моргач, дивной, братец: тебя зовут в кабак, а ты ещё спрашиваешь: для чего?.. Яшка-то с рядчиком об заклад побились: осьмуху пива поставили кто кого одолеет, лучше споет

Яшка напевать будет? с живостью проговорил человек, прозванный Моргачем. И ты не врешь, Обалдуй?

Охотник, он же автор Записок, не раз слышал об Яшке-турке, лучшем певце в околотке и вдруг представился случай услышать его в соперничестве с другим мастером.

Но поначалу несколько слов об устройстве деревенского кабака. Он состоит обычно из черных сеней и белоснежной избы, разбитой надвое загородкой, за которую гостей не пускают. В перегородке над широким дубовым столом проделано великое продольное отверстие. На этом столе либо стойке продается вино. Запечатанные штофы разной величины рядком стоят на полках, прямо против отверстия. В фронтальной доли избы, предоставленной гостям, находятся лавки, две-три пустые бочки, угловой стол.

Здесь собралось уже достаточно многочисленное общество. Николай Иванович стоял за стойкой, в пестрой ситцевой рубашке. За ним в углу виднелась его востроглазая супруга. На середине комнаты стоял Яшка-турок, худой и стройный человек лет двадцати трех, в голубом нанковом кафтане. Он глядел залихватским фабричным малым, все его личико уличало человека впечатлительного и страстного. Он был в великом волненье. Рядом стоял мужик лет сорока, широкоплечий, широкоскулый. Выражение его смуглого личика было бы практически свирепым, если б оно не было так смирно задумчиво. 

Он практически не шевелился и только медленно посматривал кругом, как бык из-под ярма Звали его Диким Господином. Против посиживал рядчик из Жиздры, низкого роста, лет 30, с живыми коричневыми глазками. Он резво посматривал кругом и неосторожно болтал. И ещё в углу посиживал какой-то оборванный мужичок в изношенной свите. В этот горячий, душный денек в комнате было прохладно.

Охотник спросил для себя пива и сел в уголок около оборванного мужичка.

Жеребий кинуть с расстановкой произнес Дикий Господин: да осьмуху на стойку.

Николай Иванович поставил на стол осьмуху. Первым петь выпало рядчику.

Какую ж мне песню напевать? спросил рядчик, приходя в волненье.

Ему произнесли, чтоб пел какую желает а мы уж позже решим по совести.

Мы ждем самого состязания, но ещё до его начала здесь некие данные о каждом из действующих лиц.