Описание степи (днем, днем, вечерком) по произведению Гоголя "Тарас Бульба". Пожалуйста,

Утро: Солнце выглянуло давно на расчищенном небе и лечебным, теплотворным светом своим облило степь. Все, что неясно и сонно было на душе у козаков, мгновенно слетело; сердца их встрепенулись, как птицы.
Степь чем дальше, тем становилась великолепнее. Тогда весь юг, все то пространство, которое сочиняет теперешнюю Новороссию, до самого Темного моря, было зеленою, целомудренною пустынею. Никогда плуг не проходил по безграничным волнам бешеных растений. Одни только жеребцы, скрывавшиеся в их, как в лесу, вытоптывали их. Ничего в природе не могло быть превосходнее. Вся поверхность земли представлялася зелено-золотым океаном, по которому брызнули миллионы различных цветов. Сквозь тонкие, высочайшие стволы травки сквозили голубые, голубые и фиолетовые волошки; желтый дров выскакивал вверх своею пирамидальною вершиною; белоснежная кашка зонтикообразными шапками пестрела на поверхности; занесенный бог знает откуда колос пшеницы наливался в гуще. Под тонкими их корнями шныряли куропатки, вытянув свои шейки. Воздух был наполнен тысячью разных птичьих свистов. В небе неподвижно стояли ястребы, распластав свои крылья и бездвижно устремив глаза свои в травку. Крик двигавшейся в стороне тучи диких гусей отдавался бог известие в каком далеком озере. Из травы поднималась мерными взмахами чайка и великолепно купалась в голубых волнах воздуха. Вон она пропала в вышине и только мерцает одною черною точкою. Вон она перевернулась крылами и блеснула перед солнцем... Черт вас возьми, степи, как вы хороши!..

День: Наши странники останавливались только на несколько минут для обеда, при этом ехавший с ними отряд из 10 козаков слезал с лошадей, отвязывал деревянные баклажки с горелкою и тыквы, употребляемые заместо сосудов. Ели только хлеб с салом либо коржи, пили только по одной чарке, единственно для подкрепления, поэтому что Тарас Бульба не дозволял никогда нахлестаться в дороге, и продолжали путь до вечера.
Вечер: Вечерком вся степь абсолютно переменялась. Все пестрое место ее охватывалось заключительным ясным бликом солнца и равномерно темнело, так что видно было, как тень перебегала по нем, и она становилась темнозеленою; испарения подымались гуще, каждый цветок, любая трава испускала амбру, и вся степь курилась благовонием. По небу, изголуба-темному, как словно исполинскою кистью наляпаны были широкие полосы из розового золота; иногда белели клоками легкие и прозрачные облака, и самый свежайший, соблазнительный, как морские волны, ветерок едва колыхался по вершинам травы и чуток дотрогивался до щек. Вся музыка, звучавшая деньком, стихала и сменялась другою. Пестрые суслики выпалзывали из нор своих, становились на задние лапки и объявляли степь свистом. Трещание кузнечиков становилось слышнее. Время от времени слышался из какого-нибудь уединенного озера вопль лебедя и, как серебро, отдавался в воздухе. Странники, остановившись среди полей, выбирали ночлег, раскладывали огонь и ставили на него котел, в котором варили для себя кулиш; пар отделялся и косвенно дымился на воздухе. Поужинав, козаки ложились спать, пустивши по травке перепутанных жеребцов своих, Они раскидывались на свитках. На их прямо смотрели ночные звезды. Они слышали своим ухом весь бессчетный мир насекомых, заполнявших траву, весь их треск, свист, стрекотанье, - все это громко расступалось посреди ночи, очищалось в свежайшем воздухе и убаюкивало спящий слух. Если же кто-нибудь из них поднимался и вставал на время, то ему представлялась степь усеянною блестящими искрами светящихся червей. Время от времени ночное небо в различных местах освещалось далеким заревом от выжигаемого по лугам и рекам сухого тростника, и темная вереница лебедей, летевших на север, вдруг освещалась серебряно-розовым светом, и тогда казалось, что красноватые платки летали по темному небу.