Какое небольшое происшествие вышло с Герасимом?

Герасим шел не торопясь и не спускал Муму с веревочки. Дойдя до угла улицы, он тормознул, как бы в раздумье, и вдруг быстрыми шагами отправился прямо к Крымскому броду. На дороге он зашел на двор дома, к которому пристроивался флигель, и вынес оттуда два кирпича под мышкой. От Крымского брода он повернул по берегу, дошел до 1-го места, где стояли две лодочки с веслами, привязанными к колышкам (он теснее увидел их до этого), и вскочил в одну из них вместе с Муму. Колченогий старичишка вышел из-за шалаша, поставленного в углу огорода, и заорал на него. Но Герасим только закивал головой и так очень принялся грести, желая и против теченья реки, что в одно мгновенье умчался саженей на 100. Старик постоял, постоял, почесал для себя спину сначала левой, позже правой рукой и вернулся, колченогая, в шалаш.

А Герасим всё греб да греб. Вот теснее Москва осталась назади. Вот уже потянулись по берегам луга, огороды, поля, рощи, показались избы. Повеяло деревней. Он бросил весла, приник головой к Муму, которая сидела перед ним на сухой перекладинке - дно было залито водой - и остался неподвижным, скрестив могучие руки у ней на спине, меж тем как лодку волной помаленьку относило вспять к городку. Наконец Герасим выпрямился, спешно, с каким-то болезненным озлоблением на личике, окружил веревкой взятые им кирпичи, приделал петлю, надел ее на шею Муму, поднял ее над рекой, в заключительный раз посмотрел на не... Она наивно и без ужаса посматривала на него и немного махала хвостиком. Он отвернулся, зажмурился и разжал руки... Герасим ничего не слыхал, ни прыткого визга падающей Муму, ни тягостного всплеска воды; для него самый гулкий денек был безгласен и беззвучен, как ни одна самая тихая ночь не беззвучна для нас, и когда он опять раскрыл глаза, по-минувшему торопились по реке, как бы гоняясь друг за дружкой, маленькие волны, по-минувшему поплескивали они о бока лодки, и только далековато назади к берегу разбегались какие-то широкие круги.