написать сочинение мечты и планы Николеньки. толстова из отрочества

Сам автор выступает здесь в роли психолога. Он скрупулезно исследует поведение ребенка в разные моменты его жизни. Иной эпизод с Николенькой снаружи не связан с первым, но внутренняя психическая связь усматривается. Николенька возвращается с охоты и решает нарисовать все, что он лицезрел за прошедший денек. Но так как у него была только голубая краска, он очень живо изобразил голубого мальчугана верхом на голубой лошадки и голубых собак. У мальчика прекрасное настроение, он любуется своими голубыми творениями, но вдруг ему в голову прибывает идея: а бывают ли голубые зайцы? Спросив об этом у отца и получив утвердительный ответ, Николенька нарисовал голубого зайца, но переработал его в голубий кустик, а из кустика сделал голубое дерево, позже заместо дерева облака и так дальше. Все это в конце концов рассердило его, и он разорвал картинки. Почему появилось на этот раз раздражение? Ведь поначалу мальчишка нарисовал голубых собак, и они ему понравились. Все просто: когда мальчишка отдавался творческому процессу, ни о чем не мысля, перед ним не вставало никаких вопросов, но только он начал исследовать творческий процесс, как сразу же появилось раздражение. Толстой как бы говорит, что непосредственность живого чувства всегда гармоничнее прохладного, рассудочного дела к жизни. Детям непосредственность присуща от рождения, но по мере взросления этот дар у многих людей исчезает. Толстой часто обращается к анализу этого момента. К примеру, когда он обрисовывает детские забавы, происходит схожая ситуация: детки сели на землю и, вообразив, что они плывут на лодке, стали "грести". Лишь брат Николеньки Володя сидел бездвижно. Когда ему сделали замечание, он произнес, что это все ерунда и что от того, больше или меньше они будут махать руками, ничего не изменится. Вроде бы Володя был прав, но согласиться с ним означает попортить всю забаву. Глава заканчивается так: "Нежели судить по-истинному, то забавы никакой не будет. А забавы не будет, что же тогда остается?" Вправду, холодный рассудок указывает, что синих зайцев не посещает, что, сидя на травке и размахивая руками, никуда не уплывешь, а шапочка и халатик Карла Ивановича и в самом деле не так уж презентабельны. Но в любви, доброте и фантазии есть правда, скрашивающая нашу жизнь. 

Я заметил, что маленький герой Толстого побеждает раздражение к миру собственной любовью к окружающим его людям. А эти люди собственной ответной любовью к Николеньке помогают ему преодолеть разные временные отрицательные эмоции, как, к примеру, в случае с мухой. 

После выхода 2-ой доли трилогии "Детство" Н.Г.Чернышевский писал: "Чрезвычайная наблюдательность, узкий анализ искренних движений, отчетливость и поэзия в картинах природы, роскошная простота характерная черта таланта графа Толстого". 

У меня создалось воспоминание, что все 6 лет из жизни Николеньки Иртеньева прошли перед очами (читатель знакомится с мальчуганом, когда ему осуществляется 10 лет, а расстается, когда ему 16), но в трилогии нет поочередного, день за деньком, описания жизни героев. Это рассказ всего о нескольких, но веских эпизодах. 

Так, в "Детстве" создатель повествует о самых печальных в жизни Николеньки сутках, когда он получил единицу, нагрубил учителю, открыл портфель отца и сломал ключ. Толстой досконально ведает на протяжении 6 глав, как герой был наказан и чем завершилось его наказание. 

В "Молодости" особенно выделены три денька: денек после поступления в институт, следующий за ним, когда Николенька делает визиты, а затем посещение им семьи Нехлюдовых. 

Николенька и Нехлюдов раскрывают новый нравственный закон. Но поправить все население земли оказалось очень сложным, поэтому что даже чистосердечные и упрямые пробы самосовершенствования почаще всего терпели неудачу. За всеми этими возвышенными понятиями часто пряталось обычное тщеславие, самолюбование, высокомерие. 

По-моему, заключительная часть трилогии больше посвящена не метаниям героев, а попытке автора обосновать самому себе возможность добронравного совершенствования. 

В молодости Николенька непрерывно с переменным фуррором играет какую-нибудь роль. То роль влюбленного с оглядкой на прочитанные им романы, то философа, так как в свете его малюсенько подмечали, а задумчивостью можно было замаскировать собственный неуспех, то великого оригинала. Все это отодвигало на задний план его истинные чувства и мысли.