Извещенье о доле записок охотника.Помогите пожалуйста.

Жил-был какой-то писатель, по фамилии Тургенев. Шибко разумно писал про природу, мать нашу, и часто выезжал на охоту на кляче Серко в дремучий лес около деревни Ярцы, Смоленской губернии. Однажды отправила его супруга настрелять какой-никакой дичи к ДР Лермонтова, чтобы блеснуть своими кулинарными способностями перед городовым Хлестаковым, чтоб тот де не отбирал ружжо у супруга, потому как тот преступно ввёз его из Египта, когда супруги почивали на Ямайке с сомалийскими пиратами. Шёл он, шёл и заблудился, каналья, не может осознать, куда идти, везде черти кажутся и всякие волки. Вышел к речке, видит--костёр пламенеет и девки бегут, а ишо парнишки уху варят и матькаются плохими словами. Не стерпел Тургенев, шибко он это не обожал, брал хворостину и давай лупить тех парничей почём видя, только искры полетели. Девки все разбежались, кто куда, а самый старший, Федька, каак даст в ответ по мысалу, что у того и колпак слетел и покатился по поляне в сторону Ярославского шоссе. Но охотник, он на то и охотник--не ужаснулся и взвёл курки. Робятёшки и шары свои выпучили, и сказать ничё не могут, только глядят исподлобья на ветхого охотника, не дай Бог выстрелит по задницам солью, вот больно-то будет! Но ничё, помирились кое-как, сели к костру и давай уплетать печёную картоху. Опьянели, окончательно, малость, как без этого. И давай травить анекдоты. Павлуха до того допился, что сел на Тургеневскую кобылу и поскакал в деревню за добавкой типа, а сам и не знает, куда ехать-то, влетел в речку и заснул в ней, всех карасёв перепугал и даже лягушек, которые здесь же замолчали от такой неожиданной наглости не пойми кого. Илюха с Кирюхой плясали гопак, смешно дрыгая своими худыми ногами, Тургенев издавна уже глядел сон про свою собакен Бима-Чёрное Ухо, а Костян, вылупив глазеги, глядел вдаль и грезил, как поедет на будущий год в Египет и познакомится там с Киркоровым, которого очень обожал и мечтал стать его отпрыском. Откуда-то появился Павлухо, весь влажный, в тине и ошалелым взглядом уставился на сие бесчинство, которое даже ему и не снилось...
...Ясно светила луна, кидая неприличные тени по всему Бежину лугу, гаснул костёр, здесь и там валялись опьяненные нехристи, бормоча какую-то цыганщину. Бим, собакен, запихнул собственный язык назад в хайло, брезгливо поглядел на луну, деловито приподнял заднюю лапу, но раздумал и улёгся дремать не солоно лакавши.