конспект по статье и.а. Гончарова Мильон терзаний

Комедия Горе от разума держится каким-то особняком в литературе и отличается моложавостью, свежестью и более сильною живучестью от иных творений слова.

Горе от разума появилось ранее Онегина, Печорина, пережило их, прошло невредимо через гоголевский период, прожило эти полста лет со медли своего появления и все живет собственной нетленною жизнью, переживет и еще много эпох и все не утратит собственной жизненности.

Одни оценивают в комедии картину столичных нравов знаменитой эры, творенье живых типов и их умелую сортировку. Вся пьеса представляется каким-то кругом знакомых читателю лиц и притом таким определенным и замкнутым, как колода карт.

Иные, отдавая справедливость картине нравов, верности типов, дорожат более эпиграмматической солью языка, живой сатирой моралью, которою пьеса до сих пор, как неистощимый колодезь, снабжает всякого на каждый обиходный шаг жизни.

Главная роль, окончательно, роль Чацкого, без которой не было бы комедии, а была бы, пожалуй, картина норовов.

Сам Грибоедов приписал горе Чацкого его уму, а Пушкин отказал ему вовсе в разуме. Чацкий начинает новый век и в этом все его значение и весь разум.

А судьи кто? и т. д. Тут завязывается борьба, главная и суровая, целая битва. Тут в нескольких словах раздается, как в увертюре опер, основной мотив. Намекается на истинный смысл и цель комедии. Оба, Фамусов и Чацкий, бросили друг другу перчатку.

Образовались два лагеря, либо, с одной стороны, целый лагерь Фамусовых и всей братии отцов и старших; с иной один горячий и храбрый боец, недруг исканий. Это борьба на жизнь и смерть, борьба за существование, как новые натуралисты определяют естественную смену поколений в животном мире. Материал с сайта

Мильон терзаний и горе вот что Чацкий получил за все, что успел посеять. До сих пор он был непобедим: разум его безжалостно поражал нездоровые места врагов.

Меж тем ему досталось опьянеть до дна горькую чашу не обнаружив ни в ком сострадания живого уехать, увозя с собой только мильон терзаний.

Литература не выбьется из волшебного круга, начертанного Грибоедовым, как только живописец коснется борьбы понятий, смены поколений.