По роману "Война и мир" Л.Н.Толстого. Как разоблачает Толстой столичное дворянство?

Б. ШоуОпределяя основную идея Войны и мира, Л. Н. Толстой писал, что в этом романе он обожал идея народную. Народ для Толстого мерило всех порядоченных ценностей, носитель истинной человечности. По близости к народу расценивает писатель не только отдельных героев, но и целые сословия, классы.Этим аспектом и определяется различное отношение Толстого к высшим слоям столичного дворянства, горделиво именовавшего себя светом, и поместным дворянам, многие из которых жили то в Москве, то в собственных имениях, как семья Ростовых, либо безвыездно обитали в родовых усадьбах, как отставной генерал-аншеф Николай Андреевич Болконский с дочерью.С рассказа о великосветском вечере в салоне фрейлины Анны Павловны Шерер начинается роман. В ряде ясных картин писатель открывает норовы и отношение к жизни придворных аристократических кругов, живописует их нравственный (вернее, безнравственный) вид. Услышанные нами клочки дискуссий, а также манеры, авторские свойства гостей Анны Павловны дозволяют судить об неимении у их государственного чувства, полной оторванности от народной среды, беспринципности, карьеризме, интриганстве и приспособленчестве.Воссоздавая картины жизни высшей придворной знати, Толстой живописует среду, обособленную не только от народа, но и от главный дворянской массы. Так, например, Ростовы в высшем петербургском свете приняты не были. По существу, в первых сценах романа, да еще в картине раута у Нарышкиных, писатель исчерпывающе открывает все содержание и формы жизни высшей аристократии. В ней не видно смены даже во время событий 1812 года. Изменились темы разговоров, начались забавы в патриотизм, но сущность этой неизменяющейся безжизненной среды осталась прошлей.Показывая отдельных представителей высшего света (князя Василия, Элен и Анатоля Курагиных, графа Растопчина и иных), а также тех, кто всеми правдами и неправдами устремляется попасть в это сообщество (Берг, Борис Друбецкой), Толстой уточняет, дополняет произнесенное, но даже он не может практически ничего, кроме новых фактов, прибавить, найти хоть одну живую краску в застывшем виде столичной знати.