сочинение, тема:"как вели себя герои во время и после окончания осады

Удивительно, что, восхитившись Капитанской дочкой, Белинский выбранил Гринева именовал пушкинский роман чудом совершенства, а у основного героя нашел ничтожный, нечуткий нрав1 . Ведь в совокупности обе эти оценки выходят взаимоисключающими, если видеть, что в Капитанской дочке вкупе с бытовыми и историческими реалиями прежнего ХVIII столетия оживают и литературные реалии той эпохи: возрождает, в частности, и широко бытовавший в то время в европейской литературе  т и п  романа, оформленный как записки романного героя, чья нравственная физиономия (то есть нрав) обязательно отражается в его твореньи в изображенных им картинах реальности и в запечатленных им искренних движениях персонажей.Пушкин особо обмолвил авторство Гринева, объявив себя всего только издателем его записок, издателем его рукописи, в которой с разрешения гриневских родственников поменял некоторые собственные имена и отыскал для каждой главы солидный, как выразился сам Пушкин, то есть приличествующий ей эпиграф2 .Заметим: для каждой  г л а в ы,  но не для романа в целом. Его эпиграф извлечен конкретно из романного текста, чего Пушкин для себя, как создатель, никогда не позволял, верный признак, что эпиграф избран самим Гриневым. Он вынес в эпиграф собственных записок народную мудрость, которую услышал от отца, когда тот напутствовал отпрыска на армейскую службу. ...Помни поговорку: береги платьице снову, а честь смоло-
ду3, сказал Петруше Андрей Петрович.Много лет спустя Петр Андреич Гринев воспроизвел в первой главе собственных записок это отцово напутствие. Но для эпиграфа брал только ту часть, которая относится к чести, поставил, стало быть, состояние души каждого персонажа в зависимость от того, как каждый распорядится своею честью. В их числе, очевидно, и шестнадцативосемнадцатилетний Петруша Гринев основной персонаж повествования Петра Андреича, то есть того же Петруши, но устаревшего по наименьшей мере лет на 30: нынче дожил я до смиренного царствования правителя Александра вот из какого далека обрисовывает он два своих армейских года, пришедшихся на пугачевщину.Понятно, что возрастная эта разница больше продекларирована, ежели реально воплощена в романе: молодой Петруша воссоздан по воспоминаниям. А это означает, что тогдашние его оценки людей и событий неминуемо скорректированы его же следующим длинным житейским опытом, который как бы пропитывает собою оживляемые нынче события, оставляя на них мету позднейших душевных авторских обретений.Ведь явно, что не тогдашний, а следующий жизненный опыт Гринева отражен в переданном им собственном состоянии, когда к нему в трактирный номер появился посланник от Зурина, подсказывавшего о вчерашнем проигрыше: Я брал на себя вид хладнокровный и, обратясь к Савельичу, который был и денег, и белья, и дел моих рачитель, отдал приказ дать мальчугану сто рублей. Желая, взыскательно разговаривая, в том, что Петруша осенью 1772 года описывает собственного Савельича строкой из стихотворения Фонвизина Послание к слугам моим: Шумилову, Ваньке и Петрушке, анахронизма нет. Фонвизинское стихотворение в первый раз было написано в 1770 году в июньской книжке журнала Пустомеля. Но очень непонятно, чтоб этот журнал оказался в симбирской деревне у мальчугана Петруши. А если он все же там у него оказался, то очень непонятно, чтоб Петруше захотелось вытвердить его наизусть. И принудил сомневаться в этом не кто другой, как сам Петр Андреич Гринев, который, обронив: В то время воспитывались мы не по-нынешнему, отдал такую картину собственного воспитания, в какую никак не вписывается журнальчик с фонвизинским стихотворением, желая дух Фонвизина ощутимо летает над ней, воскрешая в памяти картину воспитания фонвизинского Митрофана, с которой она искренно срисована. Что в этом нет никакой случайности, указывает сам Гринев, открыто, как установил С. Рассадин, цитирующий прославленной комедии того медли, уподобил его фонвизинскому Вральману, тому самому, который тоже брался не за свое де-
ло учить Митрофанушку по-французски и всем наукам.

Перечень поступков Алексея венчают сцены штурма и взятия Белогорской крепости. Поняв, что осады плохо укрепленной крепости не выдержать, Швабрин переходит на сторону Пугачева. Когда же лжеимператор учиняет суд, сидя на крыльце комендантского дома, Швабрин оказывается теснее среди старшин бунтовщиков. Для того чтобы сохранить свою жизнь, Швабрин пресмыкается перед Пугачевым. По правде разговаривая, участь Алексея незавидна: он обречен постоянно оставаться чужим посреди своих, своим посреди чужих. Возможно, Швабрин просто попробовал позабыть о таких главнейших для русского офицера понятиях, как долг перед отечеством, честь верность данной присяге. Вот один из образцов поведения предателя: "Швабрин свалился на колени.. . В эту минуту презрение заглушило во мне все чувства нелюбви и гнева. C омерзением смотрел я на дворянина, валяющегося в ногах беглого казака".