Статья Добролюбова, что такое обломовщина?ответьте на вопросы пожалуйста:1) историческое

Отеч. записки, 1859 г.,  1IV)
Где же тот, кто бы на родном языке российской души умел бы сказать нам это всемогущее слово вперед? Веки проходят за веками, полмильона сидней, увальней и болванов дремлет беспробудно, и редко рождается на Руси супруг, умеющий произнести его, это всемогущее слово...1
Гоголь
10 лет ожидала наша публика романа г. Гончарова. За длительное время до его появления в печати о нем сказали как о твореньи небывалом. К чтению его приступили с самыми необъятными ожиданиями. Меж тем 1-ая часть романа2, написанная еще в 1849 году и чуждая текущих интересов настоящей минутки, многим показалась скучною. В это же время появилось Дворянское гнездо, и все были увлечены поэтическим, в высшей ступени привлекательным талантом его автора3. Обломов остался для многих в стороне; многие даже ощущали утомление от необычайно-тонкого и глубочайшего психического анализа, проникающего весь роман г. Гончарова. Та публика, которая любит внешнюю занимательность деянья, отыскала утомительною первую часть романа поэтому, что до самого конца ее герой все продолжает лежать на том же диванчике, на котором застает его начало первой главы. Те читатели, которым нравится обличительное направление, ворчливы были тем, что в романе оставалась абсолютно нетронутою наша официально-общественная
54
жизнь. Кратче 1-ая часть романа произвела неблагоприятное воспоминание на многих читателей.
Кажется, не мало было задатков на то, чтоб и весь роман не имел успеха, по последней мере в нашей публике, которая так привыкла считать всю поэтическую литературу забавой и судить художественные произведения по первому воспоминанию. Но на этот раз художественная правда быстро брала свое. Следующие части романа сгладили 1-ое неприятное впечатление у всех, у кого оно было, и талант Гончарова сразил своему неотразимому воздействию даже людей, всего наименее ему сострадавших. Тайна такого успеха заключается, нам кажется, сколько конкретно в силе художественного таланта автора, столько же и в небывалом богатстве содержания романа.
Может показаться странноватым, что мы обретаем особенное богатство содержания в романе, в котором, по самому нраву героя, практически совсем нет деяния. Но мы полагаемся объяснить свою идея в продолжении статьи, главная цель которой и состоит в том, чтобы высказать несколько замечаний и выводов, на которые, по нашему сужденью, нужно наводит содержание романа Гончарова.
Обломов вызовет, без сомнения, огромное количество критик. Вероятно, будут меж ними и корректурные, которые найдут какие-нибудь погрешности в языке и слоге, и патетические, в которых будет много восклицаний о красоты сцен и характеров, и эстетично-аптекарские, с требовательною поверкою того, всюду ли точно, по эстетическому рецепту, отпущено действующим личикам соответствующее количество таких-то и таких-то параметров и всегда ли эти лица употребляют их так, как сказано в рецепте. Мы не чувствуем ни мельчайшей охоты пускаться в сходственные тонкости, да и чтецам, вероятно, не будет необыкновенного пламенея, если мы не станем убиваться над суждениями о том, полностью ли подходит такая-то фраза нраву героя и его положению, либо в ней необходимо было несколько слов переставить, и т. п. Потому нам кажется нисколько не предосудительным заняться более общими соображениями о содержании и значении романа Гончарова, хотя, окончательно, истые критики и упрекнут нас вновь, что статья наша написана не об Обломове, а только по предлогу Обломова.
Нам кажется, что в отношении к Гончарову более, чем в отношении ко всякому другому творцу, критика должна выложить общие результаты, выводимые из его произведения.
55
Есть творцы, которые сами на себя берут этот труд, объясняясь с читателем относительно цели и смысла собственных произведений. Другие и не высказывают категорически своих целей, но так ведут весь рассказ, что он оказывается ясным и правильным олицетворением их идеи. У таких творцов любая страница лупит на то, чтоб вразумить читателя, и много необходимо недогадливости, чтобы не понять их... Зато плодом чтения их посещает более или менее полное (глядя по степени таланта автора) согласие с идеею, положенною в основание творенья. Остальное все улетучивается через два часа по прочтении книжки. У Гончарова совершенно не то. Он вам не дает и, по-видимому, не желает дать никаких выводов. Жизнь, им изображаемая, служит для него не средством к отвлеченной философии, а прямою целью сама по для себя. Ему нет дела до

"Обломов" вызовет, без сомнения, огромное количество критики. Некоторым роман кажется растянутым. Он, если желаете, вправду растянут. В первой доли Обломов лежит на диванчике; во второй ездит в Ильиным и влюбляется в Ольгу, а она в него; в третьей она лицезреет, что заблуждалась в Обломове, и они расползаются; в четвертой она выходит замуж за друга его, Штольца, а он женится на хозяйке того дома, где нанимает квартиру. Никаких наружных событий, никаких препятствий (кроме разве разведения моста через Неву, прекратившего свидание Ольги с Обломовым) , никаких сторонних событий не вмешивается в роман. Лень и апатия Обломова - единственная пружина деянья во всей его истории. История о том, как лежит и почивает добряк-ленивец Обломов и как ни дружба, ни любовь не могут пробудить и поднять его, - не бог известие какая главная история. Но в ней отразилась российская жизнь, в ней стает перед нами живой, современный российский тип, отчеканенный с нещадною строгостью и корректностью; в ней сказалось новое слово нашего публичного развития, произнесенное ясно и твердо, без унынья и без ребяческих надежд, но с полным сознанием правды. Слово этого - обломовщина; оно служит ключом к разгадке многих явлений русской жизни, и оно присваивает роману Гончарова еще более публичного значения, ежели сколько имеют его все наши обличительные повести. В типе Обломова и во всей обломовщине мы лицезреем нечто более, ежели просто успешное творенье сильного таланта; мы находим удачное творенье сильного таланта; мы обретаем в нем произведение российской жизни, знамение времени.

В чем заключаются главные черты обломовского нрава? В абсолютной инертности, происходящей от его апатии ко всему, что делается на свете. Причина же апатии заключается в его внешнем положении, отчасти же в виде его интеллектуального и добронравного развития. С малых лет он привыкает быть байбаком благодаря тому, что у него и подать и сделать - есть кому; здесь уж даже против воли нередко он бездельничает и сибаритствует. Обломов.. . он не привык делать что-нибудь, как следует, не может хорошенько найти, что он может делать и чего нет, - следовательно, не может и серьезно, инициативно возжелать чего-нибудь.. . Его желания являются только в форме "а превосходно бы, если бы вот это сделалось"; но как это может сделаться - он не знает. Оттого он любит помечтать и ужасно опасается того момента, когда мечтания придут в соприкосновение с действительностью. Тут он старается взгромоздить дело на кого-нибудь иного, а если нет никого, то на авось.. . Обломов не тупая, апатичная натура, без стремлений и чувств, а человек, тоже чего-то отыскивающий в своей жизни, о чем-то думающий. Но гнусная привычка получать ублажение собственных желаний не от собственных усилий, а от иных, - развила в нем апатическую неподвижность и повергла его в ничтожное состояние порядочного рабства. Обломов не понимал смысла жизни. Служил он - и не мог осознать, для чего это бумаги пишутся; не понявши же, ничего лучше не отыскал, как выйти в отставку и ничего не писать.