Написать зссе.Используя в нем  слова Л.Н.ТОЛСТОГО:Нет в мире великолепнее чувства. чем

И.Бунин о Л.Толстом-живописце
Ничипоров И. Б.
В творческом сознании И.Бунина происходило постепенное формирование целостного восприятия личности Л.Толстого от приватных дневниковых записей разных лет к роману Жизнь Арсеньева, где выражается восхищение перед силой как толстовского чувствования красоты земного естества, так и в не меньшей ступени его пронзительных интуиций о тайне погибели. Итоговым на этом пути явилось художественно-философское эссе Освобождение Толстого (1937). Данное произведение представляет глубочайшее онтологическое и одновременно эстетическое исследование жизни и творчества Толстого, образует сферу диалога 2-ух художников, становясь для творца актом узнавания себя в приятелем[i]. Чрезвычайно означаемые для Бунина поиски живописца, смогшего освободиться от погибели привели писателя к Толстому, ставшему героем самого трудного и необыкновенного его творенья[ii]. Через призму бунинского осмысления в лейтмотивной структуре повествования воссоздаются куски художественных, дневниковых, публицистических творений Толстого, предпринимаются многоразличные мемуарные экскурсы.
В научном исследовании книжки Бунина о Толстом обычный приоритет отдается ее религиозно-философской проблематике, в тени которой остаются эстетические прозрения о тайне творческой особенности. При этом сам Бунин конкретно в зеркале творчества, в созданных Толстым видах обозревает перипетии его актуального пути и философских исканий. Симптоматично, например, что, узнав о погибели Толстого, создатель книжки вспоминает не его порядочные проповеди, а его художественные творения[iii], само же образное понятие освобождения становится и категорией эстетической, раскрывающей глубинные процессы творческой деятельности истинного художника[iv].
Структура творенья подчинена кольцевому композиционному принципу, который нацеливает на постижение длительной и драматичной борьбы Толстого как личности, живописца и мыслителя за освобождение от этого временного и телесного существования[v]. В экспозиции диалектическое взаимодействие и противоборство искомого освобождения и принуждённого повиновенья личности видимым формам бытия ярко иллюстрируется главными моментами актуальных исканий князя Андрея Болконского. Показательна чувствуемая им во время пения Наташи ужасная противоположность меж чем-то бесконечно великим и неопределенным, былым в нем, и чем-то узким и телесным, чем был он сам и даже была она. Это и последующее, не раз припоминаемое Буниным изображение того, как помирал князь Андрей, устремляясь в область постоянной любви, отрекаясь от земной жизни и обретая освобождение от ужаса смертного конца. Переживаемое толстовским героем пробуждение от жизни с ее неразрешимыми диссонансами проецируется в эссе на сокровенные устремления самого творца романа, который, мучаясь противоположностью явленного и сущего с рождения до заключительного вздоха, утвердил, по Бунину, вызывающее презрение к общепринятому[vi], тоже идущее из жажды освобождения, борьбы с подчинением.
С опорой на нареченные мировоззренческие доминанты творческой личности героя книжки Буниным разворачивается мультислойный сюжет ухода-освобождения Толстого. Первичным уровнем этого сюжета становятся символически и мистически трактуемые биографические реалии от легендарной истории о зеленоватой палочке, неосуществленных попыток разрыва с установившимися жизненными ритмами до финального ухода, постижение очевидных и тайных обстоятельств которого оказывается в бунинском эссе стержневым. От наружных фактов исследование данного сюжета простирается к уяснению его бытийных, творческих оснований.