ПИСЬМО ОТ 1 Личика.ГЕРОЮ БИТЫВЫ БОРОДИНО.Где то на 1 страничку.РЕБЯТКИ безотлагательно.Дам

Это план:
Для начала разделим понятия писатель, создатель и повествователь.

Писатель человек, написавший данное произведение, то есть лицо, стоящее вне структуры художественного текста и принадлежащее миру реальной действительности.

Автор образ писателя в созданном им творении, который появляется в сознании читателя на основании прочитанного текста. 

Повествователь образ рассказчика в творении, личико, от имени которого ведётся рассказ о людях и событиях. Таким образом, меж чтецом и героями рассказа\ романа всегда стоит как бы посредник тот, кто рассказывает о событиях.
 
Разницу поймали? Так вот, повествование от первого личика это некоторая заявка на тождество автора и повествователя. 

Повествователь открывает сюжет, ссылаясь на Я (или мы), и персонаж всегда присутствует снутри собственной истории.

Я может быть главным героем (Сергей Леонтьевич Максудов Театральный роман Булгакова), либо кем-то близким к главному герою (доктор Ватсон у Конан Дойла), либо совершенно вспомогательным персонажем (Ник Каррауэй Большой Гэтсби Фицджеральда).
Но в любом случае Я имеет собственные мнения и предубеждения. Я предоставляет информацию (или умышленно отвергает в ней в зависимости от взгляда на происходящее), на основании которой читатель определяет свое отношение к рассказчику и иным героям и решает, что же происходит на самом деле.

Сейчас на образце. Первая любовь Тургенева.
Помните, повествование ведется от имени Владимира? Ему шестнадцать лет, и соответственно, он передает события в собственной интерпретации очень юного человека, практически подростка. В силу изъяна жизненного опыта Владимир не может верно оценить взаимоотношения своего отца и Зинаиды. Информация, которой обладает Я, неполная, и такой же неполной поступает читателю. Но это никак не мешает читателю сделать собственные выводы о происходящем и сформировать собственное дела к героям. И, быстрей всего, отношения сформировались конкретно те, которые  имел в виду сам Тургенев.

На основании этого образца (как и многих иных) можно выделить основные необыкновенности произведений, написанных от первого лица:

1). естественность изображения внутреннего мира самого повествователя и 
2). ограничение в изображении внутреннего мира других персонажей и в изображении наружного мира. 




Теснее не план

Я  убрал руку  со стенки, прекратив поиски выключателя. Прошло  какое-то время.  Минутки или секунды - не знаю. Сердечко отчаянно колотилось в  груди. Я ощущал, как кровь лупит в висках. Стало очень холодно.
     - Привет, - произнес я.
     Ответа  не последовало.  Я слышал, как  далековато понизу с  какой-то  трубы падают капли  конденсата. Я слышал собственное дыхание. Я слышал доносящееся издалека,  из  другого  мира,  где  освещало  солнце, торжествующее  карканье вороны.  Может, она только что разгрузилась  на капот моего  автомобиля. Мне вправду нужна сова,  поразмыслил я. Просто  не знаю, как  я  сумею без нее обойтись.
     - Привет, - опять подал я глас. - Ты можешь разговаривать?
     Тишина.
     Я облизнул губки.  Я стоял в  мгле,  обращался к фантам и,  тем  не наименее, не казался  для себя полным дураком.  Никак. Я ощущал холод, которого поначалу не было, и знал, что я в подвале не один.
     -  Тогда  ты  можешь  стучать.  Наверняка  можешь, если  тебе  по силам захлопнуть дверь.
     Я стоял и  прислушивался в падение капель.  Других звуков не  было. Я теснее поднял руку к  выключателю, когда где-то под ногами раздался негромкий стук. В "Саре-Хохотушке" подвал глубочайший, и три  верхних  фута  бетона изолированы великими  панелями "инсу-гард". И  звук, который  я  слышал,  появлялся, я мог в этом поклясться, при  ударе  кулака о такую панель.
     От этого  удара волосы у меня встали  стоймя, глаза едва  не  вылезли из орбит,  а  вся  шкура  покрылась  мурашками.  В подвале  что-то  есть! Что-то мертвое.  Я  более  не мог надавить  на  рычаг  выключателя, даже если бы  и захотел. У меня не было сил поднять руку.
     Я попробовал заговорить, но сподобился лишь на сиплый шепот:
     - Ты тут? (Стивен Кинг. Мешок с костями)

Я может говорить о собственных ощущеньях как угодно, и никто из критиков не вправе упрекнуть творца, что у героя от страха зачесалась правая пятка, а не волосы встали стоймя. Я так ощущаю. 
Для разговора с критиками отмазка хорошая, но в отношениях с читателями не стоит доводить ее до вздора. Если мне в стычке проломили череп, вряд ли Я смогу произнести длиннющий монолог, бичующий несовершенства нашего мира.  
Читатель любит правдоподобие, даже если оно   к а ж у щ е е с я (то есть литературный вымысел, но не противоречащий законам физического мира).

Верхушка литературного мастерства образ героя описан так живо, что читатель полностью отождествляет автора и Я повествователя.
Иногда это посещает даже легковерно. Читатель начинает писать письма на Бейкер-стрит, 221-б, с просьбой разобраться в каком-то запутанном деле, либо подозревать, что несовершеннолетними девченками увлекался сам Набоков, а не Гумберт Гумберт.