Мне поведали недавно историю о елке, посаженной в одном столичном дворе.

Мне поведали не так давно историю о елке, посаженной в одном московском дворе. Это была голубая серебристая ель. Голубое дерево из басни.

Жильцы, въехавшие в новый дом, посадили елку сами. Для нее вырыли глубокую яму, подготовили ей хорошую рыхлую землю, обложили дно ямы лесным дерном. Привезли даже немножко хвои из леса и посыпали вокруг елки, чтобы она почувствовала себя, как дома.

Дерево прижилось. На ветках появились свежайшие, лохматые побеги. Голубая ель стала гордынею всего дома, его украшением. Она пышно разрослась и вечерком, если вы проходили мимо, вас дотрагивался задумчивый и щемящий запах лесной хвои, запах детства, запах чистоты.

И вот единожды, перед Новым годом, жильцы, выйдя из дома ранним утром, увидели, что елку кто-то срубил. Срубил не у корня, а забрал юную, лохматую верхушку. Искалеченное дерево стояло во дворе, беспомощно распластав оставшиеся нижние ветки, будто ему отрубил голову палач. Люди длинно глядели на ель, не веруя своим очам, - глядели с болью, содроганием, гневом

На последующий денек жильцы прикрепили к дереву табличку. Табличка была изготовлена добротно, усердно, на ней было написано ясными буквами: Памятник мерзавцу, который под Новый год срубил елку.

Ель засохла и погибла. Табличка на мертвом дереве укреплена до сих пор.

Человек, срубивший дерево, проходит, может быть мимо него каждый денек. И каждый денек мертвая ель, как молчаливый укор совести, подсказывает ему о содеянном.
ПРЛДОЛЖИТЕ истоорю.