Метаморфозы в станционном стороже

Кто не клял станционных сторожей, кто с ними не бранивался? Кто, в минуту гнева, не добивался от их роковой книжки, дабы вписать в оную свою бесполезную жалобу на припирание, грубость и неисправность? Кто не почитает их изуверами людского рода, одинаковыми покойным подьячим либо по крайней мере муромским разбойникам? Будем, однако, справедливы, постараемся войти в их положение и, может быть, станем судить о них гораздо снисходительнее. Что такое станционный смотритель? Сущий мученик четырнадцатого класса, огражденный своим чином токмо от побоев, и то не всегда (ссылаюсь на совесть моих читателей). Какова должность этого терана, как называет его шутливо князь Вяземский? Не истинная ли каторга? Покою ни днем, ни ночью. Всю досаду, скопленную во время скучной езды, странник вымещает на стороже. Погода несносная, дорога гадкая, ямщик упорный, лошади не везут а виноват смотритель. Входя в бедное его жилище, проезжающий смотрит на него как на недруга; превосходно, если удастся ему быстро избавиться от непрошеного гостя; но если не случится лошадей?.. боже! какие
ругательства, какие угрозы посыплются на его голову! В дождь и слякоть принужден он бежать по дворам; в бурю, в крещенский мороз уходит он в сени, чтобы только на минуту отдохнуть от клика и толчков раздраженного постояльца. Приезжает генерал; дрожащий смотритель дает ему две заключительные тройки, в том числе курьерскую. Генерал едет, не сказав ему спасибо. Чрез пять минут колокольчик!.. и фельдъегерь кидает ему на стол свою подорожную!.. Вникнем во все это хорошо, и заместо негодования сердце наше исполнится чистосердечным сочувствием. Еще несколько слов: в течение двадцати лет сряду изъездил я Россию по всем фронтам; практически все почтовые тракты мне знамениты; несколько поколений ямщиков мне знакомы; редчайшего смотрителя не знаю я в личико, с редчайшим не имел я дела; любопытный запас путных моих наблюдений полагаюсь издать в непродолжительном времени; покамест скажу только, что сословие станционных сторожей представлено общему сужденью в самом ошибочном виде. Сии настолько оклеветанные смотрители вообщем сущность люди мирные, от природы угодливые, склонные к общежитию, застенчивые в притязаниях на почести и не очень сребролюбивые. Из их разговоров (коими некстати игнорируют бога проезжающие) можно почерпнуть много любопытного и менторского. Что дотрагивается до меня, то, признаюсь, я предпочитаю их беседу речам какого-нибудь бюрократа 6-го класса, последующего по казенной надобности.
Просто можно додуматься, что есть у меня приятели из почетного сословия смотрителей. В самом деле, память 1-го из их мне драгоценна. Происшествия некогда сблизили нас, и об нем-то намерен я сейчас поговорить с ласковыми читателями.
В 1816 году, в мае месяце, случилось мне проезжать через ***скую губернию, по тракту, нынче уничтоженному. Находился я в мелком чине, ехал на перекладных и платил прогоны за две лошадки. Вследствие этого смотрители со мною не церемонились, и часто бирал я с бою то, что, во суждении моем, следовало мне по праву. Будучи молод и запальчив, я роптал на низость и малодушие смотрителя, когда сей заключительный отдавал приготовленную мне тройку под коляску чиновного барина.