короткое содержание рассказа куклина как я был вором

Приходилось выкручиваться и самим исподволь нащупывать собственные
пути наверх. Сейчас, разумеется, и не припомнить в деталях, к каким ухищрениям, характерным изобретательному мальчишеству, прибегали мы с верным до гроба другом Вовкой из пятого "б"! Сколько тупиков, фальшивых дорожек и надуманных удач ждало нас во времена наших глубочайших рейдов и отчаянных вылазок! Сколько марок из моего священного альбома перебежало в алчные сорочьи лапки младшего поколения, которое чем-или нам полезным! Сколько махорки-самосада из драгоценного денежного фонда Вовкиной бабки было отсыпано нами по крохам и пущено в зловонный дым из самокруток поколением средним!КАК Я БЫЛ Вором


   О, мы не просто завидовали! Мы восторгались их блистающей жизнью! Очевидно само собой, что в свои пятнадцать-шестнадцать лет они теснее нигде не обучались, а работали и получали рабочие карточки.
    Представьте для себя: они облекались в истинные кирзовые сапоги на подковках, а белоснежную подкладку голенища отгибали так, что были видны ушки. На каждом топорщился новый, с иголочки, ватник с хлястиком, а на головах чудом удерживались кепочки-маломерки из восьми клиньев да еще с пуговкой!
      Чмары, эта фикса была - подумать только! - золотой! Она великосветски вспыхивала всякий раз, когда он ухмылялся, и осеняла его щербатый рот, сразу будто изливая блистанье на всю прочую кодлу.
      В кино они ходили, окончательно, каждый вечер и всегда неукоснительно занимали стопроцентно один и тот же ряд - у выхода, сходу за толстой квадратной колонной.
     И никто у нас в городе не отваживался сесть на их ряд.Паня и не продавала билеты на этот ряд никому иному. Она была дама болезненная и одинокая. Пол перед их рядом был, пожалуй, единственным местом в кинозале, которое плотно покрывалось подсолнечной лузгой после каждого киносеанса
   Они могли позволять для себя такую роскошь, как покупка на рынке дву стаканов семечек по стоимости 100 рублей - еще теми, дореформенными средствами! - за стакан без верха. Но им-то торговки насыпали с горкой... Они тоже были с понятием...
    Прогуливались слухи, что у их бывают вечеринки с патефоном, и к ним приходят девушки - Верка и Люська, и они поджигают сразу две лампы-десятилинейки на керосине. А пьют, типо, самогон из истинных стеклянных стаканов и заедают свиной тушенкой. А по праздникам на столе у их появляется буханка белого военторговского хлеба и сало.
      Когда простая швейная иголка делалась неразрешимой проблемой, близость к прибору и всякой прочей стальной снасти теснее становилась сама собой целым неистощимым рудником способностей.Особенным шиком считались бидоны, сварганенные из 3-х-4 лендлизных банок, где требовательно одна над другой на тусклом золотистом фоне читалась надпись: "Свиная тYшенка"...
Да, их обогащала всеобщая военная бедность...
     К тому же - что никому в городе не было секретом - они еще и поворовывали.То на рынке с лотка что-нибудь стянут, то задремавшую приезжую торговку пощиплют, а почаще шуровали по кармашкам штатского народонаселения. Так, по мелочам. В нашем городе, где в те небогатые времена было всего два продуктовых магазина, военторг, столовка да жд ларек и каждого человека знали вдоль и поперек как облупленного, большим делам было появиться неоткуда.реди наших школьных друзей не находилось желающих прочитать шибко толстенную книжку Дюма-отца. 
    Но у нас не было и не предвиделось кепочек-восьмиклинок с недоразвитым козырьком и кирзовых сапог с сногсшибательными голенищами, а укоротить свои и без того кургузые пальтишки мы не решались. Это могло вызвать нежелательные семейные конфликты.
 Добыча оказалась внезапной. Это был не кошелек. Это было складное зеркальце вроде книжечки в мягенькой обложке, размером с мою ладонь.
Я невольно раскрыл книжечку, и из девичьего зеркальца на меня взглянуло мое лицо. Вобщем, нет. Это было очевидно не мое личико. Это было чье-то новое, абсолютно незнакомое мне личико. И оно было такое... Такое гадкое! Да, да, вот конкретно - чужое и гадкое. "Неуж-то это я? - каким-то краешком сознания отчужденно успел помыслить я и попробовал конвульсивно сглотнуть. Сглотнуть стало нечем. - Неужели - я?!"
      С криком я швырнул зеркальце в стенку и ринулся бежать.
Я бегал от той самой якобы блещущей жизни, которой завидовал еще несколько минут назад, и от белых эластичных пальцев собственного наставника, и от верного до гроба друга Вовки из 5-ого "б", но больше всего я бегал от собственного личика. От личика, которое стало для меня чужим и небезопасным.
Бегал я долго, сколько хватило сил.

А может быть, и до сих пор бегу...