В чем проявляется своеобразие композиции романа мастер и Маргарита

Роман Мастер и Маргарита не видя нарекают закатным романом М. Булгакова. Много лет он перестраивал, дополнял и шлифовал свое итоговое творение. Все, что пережил М. Булгаков на своем веку и счастливого, и тяжелого, все свои самые основные мысли, всю душу и весь талант отдавал он этому роману. И родилось творение воистину необыкновенное.

Необычно произведение, до этого всего, по жанру. Исследователи до сих пор не могут его найти. Многие считают Мастера и Маргариту фантастическим романом, ссылаясь на слова автора: Я фантастический писатель. Другие исследователи нарекают это творенье сатирическим, третьи считают роман М. Булгакова фантастическим, а четвертые философским. Надобно сказать, что для всех этих определений есть основания, в чем мы убедимся ниже.

Но вначале несколько слов о композиции романа, без анализа которой невероятно разобраться в его жанровом своеобразии. В книжке верно выделены два сюжета: реальный мир Москвы 30-х годов, где живут мастер и Маргарита, и мир старого Ершалаима, где действуют Иешуа и Понтий Пилат. Следует отметить, что второй сюжет в каком-то смысле являются каноническим так как отображение евангельских событий является одной из глубинных традиций мировой литературы. Довольно вспомнить в связи с этим такие творенья, как Возвращенный рай Дж. Мильтона, Иисус Христос во Фландрии О. Бальзака, Христос в гостях у мужчин Н. Лескова и другие.

Сюжет об Иешуа написан в жанре романа-притчи. Рассказ о событиях холодно беспристрастен, катастрофически напряжен и безличен. Создатель никак не заявляет о для себя ни воззваниями к читателю, ни выражением собственного воззрения о происходящем. Исходя из описываемых событий, мы могли бы ждать конкретно в этом пласте булга-ковского романа выражения фантастического начала разных чудес, преображений. Но ничего подобного в романе мастера нет все действия абсолютно реальны. Автор отрицается даже от сцены воскресения как от знака пребывания чуда в человеческом мире.

Роман-сказка представляет собой своеобразную точку отсчета, из которой развиваются действия современного М. Булгакову пласта. Истина, неузнанная в старом Ершалаиме, опять прибывает в мир. В повествование об этом мире феноминальным образом перемещена вся магия. Она и серьезна вспомним желая бы явление живых мертвецов на рауту у Сатаны либо преображение Волан да и его свиты в конце романа. Она и гротескна, оборачиваясь магией текущей современности и проявляясь в тайных перемещениях Степы Лиходеева, и в чудесах в варьете, и в нехорошей квартирке, из которой пропадают люди. Она и иронична: довольно вспомнить начало романа, когда бес спрашивает у Берлиоза, существует ли дьявол, и, получив отрицательный ответ, сетует: Что же это у вас чего ни хватишься ничего нет. Соединение сатиры и мистики, таким образом, определяет жанровую природу романа о мастере.

Из столкновения 2-ух миров и 2-ух романов появляется очень своеобразная философия.

С первых страниц романа появляется тема судьбы. Неожиданная погибель Берлиоза сразу же ставит философские вопросы: кто обрывает нить жизни? Можно ли оказывать влияние на людскую судьбу? Ответ на эти вопросы будет дан, но не сходу, и даже не в этом медли и пространстве. Иешуа опровергает возможность одного человека оказывать влияние на судьбу другого в земной жизни. Но в жизни иной, в мире потустороннем, это возможно; Маргарита высвобождает мастера и приносит прощение Фриде, а мастер дарит Понтию Пилату желанную встречу с кочевым философом. Так возникает в романе осмысление единства бытия и небытия, реальной судьбы человека и посмертной жизни.

Необходимость сказать об этом появляется поэтому, что писатель глубоко убежден: истина исторического процесса позабыта, а население земли идет не тем методом. Роман об Иешуа и есть возвращение к этой ошибке, когда Понтий Пилат первым сделал добронравный выбор, за который население земли расплачивается теснее более 2-ух тыщ лет. История самого мастера повторение той же оплошности. Но повторение оплошности несет за собой и новое возвращение как напоминание об правде на новеньком витке истории.

Итак, мы убедились, что жанровая природа романа М. Булгакова трудна и необыкновенна. Но таким и обязано было быть творение, уцелевшее в стольких катаклизмах истории. Таковой и обязана быть рукопись, которая не сгорела.