Описание степи ночкой в Тарас Бульба.

Солнце выглянуло издавна на расчищенном небе и живительным, теплотворным светом своим облило степь. Все, что смутно и сонно было на душе у козаков, мгновенно слетело; сердца их встрепенулись, как птицы.
Степь чем дальше, тем становилась великолепнее. Тогда весь юг, все то место, которое сочиняет теперешнюю Новороссию, до самого Черного моря, было зеленою, девственною пустынею. Никогда плуг не проходил по безграничным волнам бешеных растений. Одни только жеребцы, скрывавшиеся в них, как в лесу, вытоптывали их. Ничего в природе не могло быть превосходнее. Вся поверхность земли представлялася зелено-золотым океаном, по которому брызнули миллионы различных цветов. Сквозь тонкие, высокие стволы травки сквозили голубые, синие и лиловые волошки; желтоватый дров выскакивал ввысь своею пирамидальною вершиною; белоснежная кашка зонтикообразными шапками пестрела на поверхности; занесенный бог знает откуда колос пшеницы наливался в гуще. Под тонкими их корнями шныряли куропатки, вытянув свои шейки. Воздух был заполнен тысячью различных птичьих свистов. В небе бездвижно стояли ястребы, распластав свои крылья и неподвижно устремив глаза свои в травку. Вопль двигавшейся в стороне тучи бешеных гусей отдавался бог весть в каком дальнем озере. Из травки подымалась мерными взмахами чайка и великолепно купалась в голубых волнах воздуха. Вон она пропала в вышине и только мерцает одною черною точкою. Вон она перевернулась крылами и блеснула перед солнцем... Черт вас бери, степи, как вы хороши!..

Наши странники останавливались только на несколько минут для обеда, при этом ехавший с ними отряд из 10 козаков слезал с лошадок, отвязывал древесные баклажки с горелкою и тыквы, употребляемые заместо сосудов. Ели только хлеб с салом или коржики, пили только по одной чарке, единственно для подкрепления, поэтому что Тарас Бульба не позволял никогда нахлестаться в дороге, и продолжали путь до вечера. Вечерком вся степь совершенно переменялась. Все пестрое пространство ее охватывалось заключительным ярким отблеском солнца и равномерно темнело, так что видно было, как тень перебегала по нем, и она становилась темнозеленою; испарения подымались гуще, каждый цветок, любая трава испускала амбру, и вся степь курилась благоуханием. По небу, изголуба-темному, как будто исполинскою кистью наляпаны были широкие полосы из розового золота; изредка белели клоками легкие и прозрачные облака, и самый свежайший, соблазнительный, как морские волны, ветерок чуть колыхался по верхушкам травы и чуток дотрогивался до щек. Вся музыка, звучавшая деньком, стихала и сменялась другою. Пестрые суслики выпалзывали из нор своих, становились на задние лапки и объявляли степь свистом. Трещание кузнечиков становилось слышнее. Иногда слышался из какого-нибудь уединенного озера крик лебедя и, как серебро, отдавался в воздухе. Странники, остановившись посреди полей, выбирали ночлег, раскладывали огнь и ставили на него котел, в котором варили для себя кулиш; пар отделялся и косвенно дымился на воздухе. Поужинав, козаки ложились дремать, пустивши по травке перепутанных жеребцов своих, Они раскидывались на свитках. На их прямо смотрели ночные звезды. Они слышали своим ухом весь бессчетный мир насекомых, заполнявших травку, весь их треск, свист, стрекотанье, - все это громко раздавалось посреди ночи, очищалось в свежайшем воздухе и баюкало дремлющий слух. Если же кто-нибудь из их поднимался и вставал на время, то ему представлялась степь усеянною блещущими искрами светящихся червей. Время от времени ночное небо в различных местах освещалось дальним заревом от выжигаемого по лугам и рекам сухого тростника, и черная вереница лебедей, летевших на север, вдруг освещалась серебряно-розовым светом, и тогда казалось, что красноватые платки летали по темному небу.