Что можно выяснить о Рф в первой половине lx века в

Бежин луг как судьба России

Есть в российской классике рассказы (почему-то именно рассказы, а не романы, не эпопеи), которые больше чем просто литература, даже традиционная. Это рассказы-пути, рассказы-предвидения. Это рассказы, определяющие что-то очень главное, может быть самое главное в российской судьбе. Рассказы эти выстроены нравами, причем не любыми нравами, ибо л ю б ы х много, на их держится вся остальная литература, а конкретно что судьбоносными нравами, емко и сполна определяющими то, без чего Россию уж точно никак не осознать. И ведь не умышленно вымышлены или подогнаны эти нравы, эти типы, здесь же становящиеся русскими архетипами, а счастливейше угаданы из сотен тыщ иных душою художника. Изредка, но все же удавалось русским писателям творить такие рассказы. Чтоб быстрее быть понятым, назову сходу некие из их. Это Зачарованный путешественник Лескова. Это Алеша Бесконвойный Шукшина. Это, наверняка, и солженицинская Матрена. Это и гениальный рассказ-набросок Владимира Короленко Река играет с его постоянно опьяненным героем-перевозчиком, в минутку угрозы вдруг моментально трезвеющим и спасающим гибнущих в буре людей. Вот когда он поистине украшав, могуч, великолепен, этот былинный российский богатырь, вот когда в нем просыпается Правда!.. а потом, как досадно бы это не звучало, когда река не играет, герой вновь пьет и спит до очередной бури.
Наверное, сходственных рассказов и образов численно больше в нашей классике, но и те, о которых я произнес тут, позволяют выстроить некоторый судьбинный, промыслительный ряд. И особенное место в этом ряду занимает возлюбленный мой (да не только мой, окончательно!) рассказ Ивана Сергеевича Тургенева Бежин луг. Не стану сказать о великолепном языке рассказа, о его лиричности и краткости одновременно, о вышине и мягкости тона, а также об конечной и светлой определенности произнесенного творцом в известных описаниях природы. Да об этом тома написаны! Без ритма и языка писатель вообще немыслим, но не о том на данный момент речь. Желаю сказать о собственном ощущении света и катастрофы сразу, радости и боли, заключенных в этом кратком шедевре. Откуда они появляются? Почему так магически и ужасно поднята здесь тема воды, темной воды России? Отчего так ужасающи и непобедимо притягательны в то же время все эти овраги и бучила, где преступники топят благих людей? Отчего так тайна эта черная река, где тонут дети, оставляя печальными собственных матерей и где прочится погибель 1-го из юных героев рассказа? Эта тема темной стихии не находит однозначной разгадки. Пожалуй, создатель и не устремлялся объяснить ее до конца да и вероятно ли? Он просто гениально показал нам через ребяческие байки, страшилки и поверия все то темное, что живет в природе и в душе людской. Живет как рок, как некоторая данность, способная преображаться только творческими усилиями человека: через сказку, песню, бывальщину. И тогда она становится не таковой уж и страшной, желая до конца избыть ее, эту черную стихию, не удавалось и не удается никому.
Но ведь и света, истинного света в рассказе сколько! И ясное ощущение от рассказа неизбывно, постоянно у многих поколений читателей, оно-то и смягчает глубинную, глубоко скрытую трагичность повествования. Здесь вправе меня спросить а в чем, собственно, трагичность Бежина луга? Да ведь, кажется, и нет ее вовсе!..
Вот посиживают у костра в ночном пятеро деревенских ребятишек, пасут жеребцов, варят картошку в котелке, коротают ночь в байках и деревенских страшилках и все.
Нет, не все! Тургенев не нечаянно так внимательно вглядывается в личика и нравы этих ребятишек, ибо они-то и есть Наша родина. Многоликая, многоочитая, мистическая в собственных судьбах Россия.