Исповедь Печорина, как к ней отнеслась Мери?

Поведение обоих героев в отношении княжны Мери не вызывает особенной симпатии. Грушницкий - пустослов, он любит прекрасные слова и жесты. Ему охото, чтобы жизнь подсказывала слащавый роман.
Но в ощущенье его к княжне нет лжи, желая, может быть, он несколько преумножает его.

Печорин же, забавляется с Мери. Ему доставляет удовольствие эта забава, как доставляет наслаждение и наблюдение за развитием отношений Грушницкого и княжны.

Встретив Мери впервые, Печорин сразу отмечает в ее виде черты,
указывающие на принадлежность к аристократическому обществу.
Кроме того, княжна "прехорошенькая",
молода, непосредственна и "чувствительна".

Она лицезреет настойчивость Печорина - и, природно, делает вывод, что он ее полюбил. Она слышит его странные речи, разумеет, что перед ней человек необычайный; она полюбила его, она готова на самопожертвование, на пренебрежение всеми законами сообщества: готова первая сказать о своей любви - 1-ая! означает, она полагается, верует,
что вослед за ней и он произнесет
А он безмолвствует. И, в конце концов, она добивается от него единственного слова: "Для чего? "
Но не понимает она Печорина, не его любит, а модного героя. Она влюбляется в него так же, как чуть не втюрилась в Грушницкого, - в этих настолько различных людях она-то лицезреет одно и то же: маска разочарованности Грушницкого для нее не отличается от трагедии расстройства Печорина. Если бы Печорин не приехал на воды, она преблагополучно втюрилась бы в Грушницкого и, сломив противодействие маменьки, вышла бы за него замуж, была бы с ним счастлива.

Может быть, она и обрела бы свое счастье, не появись на водах Печорин: целую жизнь прожила бы, храня иллюзию, что ее ставленник Грушницкий - "существо особое", что она собственной любовью выручила его от несчастий и одиночества.

В том-то и состоит вся сложность человечьих отношений, что даже в любви - в самой великий близости искренней, какая может быть, люди не до конца понимают друг друга - необходимы иллюзии, чтоб сохранить уверенность и спокойствие.
С Грушницким у Мери могла бы сохраниться иллюзия собственной необходимости возлюбленному человеку, а ему хватило бы для счастья преданности и любви княжны Мери, тихого семейного источника: "под старость они делаются. ..мирными помещиками"
Но появился Печорин.. .
Иная девушка, может быть, и не увидела бы различия меж ним и Грушницким.
У Мери достало ума и искренней тонкости, чтоб осознать его.
Но, осознав, что Печорин - истинный, а Грушницкий - подделка, она устремляется одарить Печорина тем счастьем, которым удовольствовался бы Грушницкий.
Печорину не нужен покой, не нужны тихие радости, не нужен целый мир, заключенный в одной женской любви, не нужна Мери
Если бы, забавляясь забавой с Мери, он просто не мыслил о ее мученьях, не представлял для себя, сколько мучений ей приносит, отгонял от себя мысль о ее душе - это было бы. полбеды. Но он великолепно представляет для себя, что происходит в сердечко Мери, - и не только не гонит, но лелеет идея о ее страданиях: "она проведет ночь без сна и будет плакать.
Эта идея доставляет мне необъятное удовольствие. Есть минутки, когда я понима Вампира!.. "
Какое искреннее право имеет человек быть так жесток? Никакого. Он должен был оставить Мери в покое, не вмешиваться, не плясать с ней на банкете, не добиваться приглашения в ее дом, не дразнить Грушницкого Но он не может не вмешиваться! Он не умеет сожалеть, не хочет миловать; на том основании, что ему плохо, он обрекает на мученья всех вокруг, - вот в чем его трагическая вина.