сочинение моя "золотая роза"

"Золотая роза"

В "Золотой розе" писатель обнародовал мысль, что среди всех творений ума и рук человеческих конкретно искусство слова бессмертно. 
Но оно бессмертно только тогда, когда самоотверженно уходит в жизнь всеми своими корнями, когда алчно вбирает в себя все ее соки, запахи, звуки, краски, ее надежды, страдания, борьбу и любовь. 
Сам писатель считал, что своеобразие его художественной манеры содержится, кроме прочего, также и в том, что наряду с грубой, неприкрашенной действительностью, сходственно "желая бы и мерклому свету", блещет у него "легкий романтический вымысел". 
К. Паустовский, конечно же, романтик по интенсивности чувства, по лирической напряженности интонации, по максимальному использованию всего диапазона заложенных в природе красок, по собственной рыцарской верной любви к великолепной музе путешествий, а основное, по возвышенному благородству собственного духа, мятежности характера, презирающего покой, и воинствующей человечности. 
Но это романтик абсолютно особенного склада. 
Реалистически достоверная и романтически приподнятая проза Паустовского насыщена массой четких познаний и тем легким поэтическим вымыслом, от которого житейская строчка начинает фосфоресцировать загадочным зыбучим блеском. 
Этот небывалый сплав точности и лиризма, действительности и вымысла, трезвости и восторга напоминает частично золотую розу Жана Шамета. Сделанная из добропорядочного твердого металла, она казалась одухотворенной, трепетной и нежной. Ей, наверняка, был свойствен тот же легкий гул, какой мы непрерывно слышим в большинстве постоянно музыкальных, как бы перезванивающихся меж собой фраз-мелодий К. Паустовского. И в своем рассказе о Золотой розе писатель особо подчеркивал, что сотворена она была из мусора и сора жизни, то есть из того, что часто окружает людей в их ежедневном бытии. 
Слова об искусстве, растущем из сора жизни, очень подсказывают знаменитые строки Анны Ахматовой, поэтической эмблемой которой была конкретно роза: 
Когда б вы знали, из какого сора 
Вырастают стихи, не ведая стыда... 
В "Золотой розе" К. Паустовский пишет: "Каждая минутка, каждое брошенное невзначай слово и взор, каждая глубочайшая или шутливая идея, каждое незначительное движение человеческого сердца, так же как и летучий пух тополя или огнь звезды в ночной луже, все это крупинки золотой пыли..." 
Обратим внимание: огнь, звезды и ночная лужа у К. Паустовского поэтически уравнены. Так же уравнены "незаметное" движение сердца и легкий пух тополя. Но это не натуралистическое всеядство и не эстетское демонстративное хладнокровие к разнице между большим и малым, великолепным и жалким. Писатель правосудно считал, что предметом обостренного внимания искусства обязан быть непременно весь мир как живая, безгранично разнообразная трудная данность, как диа лектически противоречивая целостность, либо, как разговаривают философы, универсум. 
Но из этого различного и пестрого перепутанного клубка живописец должен избрать нужное тот золотой материал искусства, который, будучи обработанным, даст в конце концов верное представление о обилии и о сути жизни, растолкует ее и явит взору ее правильную красу. 
Реалистическое искусство, по глубокому убеждению писателя, в своем постижении реальности ничем не обязано брезговать, ничем не может надменно брезгать либо равнодушно отворачиваться. Сияние далекой звезды не обязательно улавливать лишь на поверхности могучих морских вод, в каких-то случаях нужной может оказаться и лужа. 
Это требование реалистического искусства, относящееся к многомерности и объемности изображения жизни, было очень недалёко самой натуре К. Паустовского. Он от природы был щедро даровит исключительно острой наблюдательностью, феноменальной художнической памятью и прямо-таки ненасытной жаждой все новых и новых воспоминаний.