Крестиан Андерсан Бабушка Краткое Содержание

Бабушка такая старая, личико все в морщинах, волосы белоснежные-белоснежные, но глаза что твои звезды такие ясные, благовидные и нежные! И каких только дивных историй не знает она! А платье на ней из толстой шелковой материи большими цветами так и шуршит! Бабушка много-много чего знает; она живет ведь на свете давным-издавна, куда длиннее папы и матери право! У бабушки есть псалтырь толстая книжка в переплете с серебряными застежками, и она нередко читает ее. Меж листами книги лежит сплюснутая высохшая роза. Она совершенно не такая благовидная, как те розы, что стоят у бабушки в стакане с водою, а бабушка все-таки ласковее всего усмехается конкретно этой розе и глядит на нее со слезами на глазах. Отчего это бабушка так смотрит на высохшую розу? Знаешь?

Всякий раз как слезы бабушки падают на цветок, краски его опять возрождаются, он вновь становится пышною розой, вся комната заполняется благоуханием, стенки тают, как туман, и бабушка в зеленоватом, залитом солнцем лесу! Сама бабушка теснее не дряблая старушка, а юная, великолепная девушка с золотыми локонами и розовыми кругленькими щечками, которые поспорят с самими розами. Глаза же ее Да, вот по милым, смиренным очам ее и можно выяснить! Рядом с ней посиживает благовидный, храбрый юный человек. Он дает девице розу, и она улыбается ему Ну, бабушка так никогда не усмехается! Ах нет, вот и усмехается! Он уехал. Проносятся иные мемуары, мерцает много образов; молодого человека больше нет, роза лежит в ветхой книге, а сама бабушка посиживает вновь на собственном кресле, такая же старенькая, и смотрит на высохшую розу.

Но вот бабушка погибла! Она сидела, как всегда, в собственном кресле и рассказывала длинноватую-длинноватую, удивительную историю, а потом произнесла:

Ну, вот и конец! Теперь дайте мне отдохнуть; я утомилась и сосну чуть-чуть.

И она откинулась вспять, вздохнула и уснула. Но дыхание ее становилось все тише и тише, а лицо стало таким спокойным и веселым, словно его освещало светлое солнышко! И вот произнесли, что она умерла.

Бабушку завернули в белоснежный саван и положили в черный гроб; она была такая прекрасная даже с закрытыми очами! Все морщины пропали, на устах застыла усмешка, серебряная седина внушала почтение. Нисколечко и не ужасно было посмотреть на мертвую это была ведь та же милая, благая бабушка! Псалтырь положили ей под голову так она велела; роза осталась в книге. И вот бабушку похоронили.

На могиле ее, около самой кладбищенской ограды, посадили розовый куст. Он был весь в цвету: над ним распевал соловей, а из церкви доносились чудные звуки органа и напевы тех самых псалмов, что были написаны в книжке, на которой покоилась голова умершей. Луна стояла прямо над могилой, но тень усопшей никогда не появлялась. Хоть какой ребенок мог бы преспокойно отправиться туда ночкой и сорвать розу, просунув ручонку за решетку. Мертвые знают больше нас, живых; они знают, как бы мы ужаснулись, если б вдруг увидели их перед собою. Мертвые превосходнее нас и поэтому не являются нам. Гроб зарыт в землю и снутри его тоже одна земля. Листы псалтыря стали прахом, роза, с которой было связано столько мемуаров, тоже. Но над могилой зацветают новые розы, над ней поет соловей, к ней несутся звуки органа, и живая еще память о ветхой бабушке с милым, вечно юным взглядом! Взор не помирает никогда! И мы когда-нибудь узрим бабушку такою же юною и великолепною, как тогда, когда она в первый раз придавила к устам свежайшую красную розу, которая сейчас истлела в могиле.