черта нрава Печорина из главы "Княжна Мери" Творенье "Герой нашего времени"

В Княжне Мери нам раскрывается душа человеческая. Мы лицезреем, что Григорий Александрович Печорин - человек противоречивый, разноплановый. Сам он перед дуэлью разговаривает: Одни произнесут: он был добросердечный малый, иные - мерзавец. И то и другое будет фальшиво . И вправду, эта повесть нам показывает и хорошие свойства юного человека (поэтичность натуры, незаурядный разум, проницательность) и плохие черты его нрава (наистрашнейший эгоизм) . И вправду, истинный человек не посещает необыкновенно плохим либо превосходным.  

В главе "Княжна Мери" показано противостояние Печорина и Грушницкого.  

Встречаются оба героя как старые товарищи. Печорин уверен в себе, рассудителен, эгоистичен, безжалостно язвителен (время от времени сверх меры) . При этом он лицезреет Грушницкого насквозь, и смеется над ним. Их непохожесть и неприятие друг друга не мешают им общаться и проводить много медли вкупе.  

Они почти сразу узрели княжну Мери в первый раз. С этого момента меж ними пролегла тоненькая трещина, которая в конце концов превратилась в пропасть. Грушницкий - провинциальный романтик - не на шутку увлекается княжной. Постоянный же недруг Печорина - хандра - принуждает его приводить княжну в бешенство разными маленькими проделками. Все это делается без тени неприязни, а исключительно из желания развлечь себя.  

Печорин влюбляет в себя княжну из желания развеять хандру, досадить Грушницкому либо бог знает из какого иного. Ведь даже он сам не разумеет, для чего он это делает: Мери, считает Печорин, он не любит. Основной герой верен себе: ради развлечения он врывается в жизнь иного человека.  

Из чего же я хлопочу? - спрашивает он себя и отвечает: Есть необозримое наслаждение в обладании юный, чуть распустившейся души! Это же эгоизм! А не считая мучений он ничего не может принести ни Печорину, ни окружающим.  

Чем больше княжна увлекается Печориным (ведь с ним ей куда занимательнее, чем с бесхитростным мальчиком) , тем обширнее становится пропасть меж ним и Грушницким. Обстановка накаляется, обоюдная неприязнь вырастает. Предсказание Печорина, что они когда-нибудь столкнутся на узкой дороге , начинает реализоваться.  

Дуэль - это развязка отношений 2-ух героев. Она приближалась неизбежно, так как дорога стала очень тесной для двоих.  

В денек дуэли Печорин испытывает холодную злобу. Его пытались одурачить, а он этого простить не может. Грушницкий же, против, очень нервничает и пробует всеми мощами отвратить неизбежное. Он вел себя в заключительнее время недостойно, распуская про Печорина слухи, и пытался всячески выставить его в черном свете. Можно за это непереносить человека, можно наказать его, презирать, но нельзя лишать его жизни. Но это не тревожит Печорина. Он убивает Грушницкого и, не оглядываясь, уходит. Погибель бывшего компаньона не пробуждает в нем никаких чувств.  

Печорин сознаётся Мери, что такое вот сообщество Грушницких сделало из него добронравного калеку . Видно, что эта болезнь прогрессирует: изнуряющее чувство пустоты, скукотищи, одиночества всё больше овладевает главным героем. В конце повести, теснее находясь в крепости, он теснее не лицезреет тех ярких красок, которые так веселили его на Кавказе. Скучновато, -заключает он.  

Княжна Мери указывает нам правильную трагедию Григория Печорина. Ведь такую необыкновенную натуру, громадную энергию он расходует на пустяки, на мелкие интриги.

Черта Печорина в главе Бэла и в главе Княжна Мери поражает собственной контрастностью, так как во второй упомянутой главе возникает Вера, которая стала единственной женщиной, сумевшей осознать Печорина по-истинному. Конкретно ее Печорин полюбил. Его чувство к ней было небывало робким и нежным. Но в окончательном итоге Григорий утрачивает и эту даму.

Именно в момент, когда он осознает потерю избранницы, перед чтецом раскрывается новый Печорин. Характеристика героя на данном шаге содержится в отчаянии, он теснее не строит планы, готов к неразумным и нерассудительным поступкам. Не сумев спасти потерянное счастье, Григорий Александрович рыдает, словно дитя.