Надежда Надеждаимой 1935 года мы шли с Луговским по пустынной Массандровской

Надежда Надежда
имой 1935 года мы шли с Луговским по пустынной Массандровской улице в Ялте.
Было пасмурно, тепло, дул ветер. Обгоняя нас, бегали, шурша по мостовой, высохшие листья клена. Они останавливались толпами на перекрестках, как бы раздумывая, куда бегать далее. Но пока они перешептывались об этом, налетал ветер, завивал их в трескучий смерч и уносил.
Луговской с мальчишеским восхищением глядел на перебежку листьев, позже поднял один лист и показал мне:
Посмотри, у всех сухих кленовых листьев кончики согнуты в одну сторону под прямым углом. Потому лист и бегает от малейшего движения воздуха на этих загнутых собственных концах, как на 5 острых лапках. Как малюсенький зверек!..
Массандровская улица какой была в то время, такой осталась и на данный момент внезапно живописной и приемлимо приморской. Нежданно великолепна она поэтому, что на ней собрано, как словно нарочно, много старых выветренных лестниц, подпорных стенок, плюща, Закоулков, оград из бешеного камня, кривеньких жалюзи на окнах и махоньких двориков с увядшими цветами. Дворики эти круто обрываются к береговым горам. Цветочки всегда покачиваются от ветра. Когда же ветер усиливается, то в дворики залетают соленые брызги и оседают на разноцветных стеклах террас.
Я упоминаю это поэтому, что Луговской обожал Массандровскую улицу и нередко демонстрировал ее приятелям, не знавшим этого уголка Ялты.
Вечерком в тот день, когда рядом с нами бегали по улицам листья клена, Луговской пришел ко мне и, очевидно смущаясь, произнес:
Разумеешь, какой странный случай. Я только что прогуливался на телефонную станцию звонить в Москву, и от самых ворот нашего парка за мной увязался лист клена. Когда я останавливался, он тоже останавливался. Когда я шел быстрее, он тоже бегал прытче. Он не отставал от меня ни на шаг, но на телефонную станцию не пошел: там очень крутая для него гранитная лестница и к тому же это учреждение. Обязано быть, осенним листьям вход туда воспрещен. Я погладил его по спинке, и он остался ожидать меня у дверей. Но когда я вышел, его уже не было. Очевидно, его кто-то прогнал либо раздавил. И мне, понимаешь, стало нехорошо, будто я предал и не уберег смешного маленького друга. Правда, неразумно?
Не знаю, ответил я, больше печально-Тогда Луговской достал из кармана куртки порожнюю
коробку от папирос Казбек и прочел только что написанные на коробке стихи об этом листике клена, стихи, похожие на грустную и виноватую улыбку.
Такую усмешку я время от времени замечал на личике у Лугов-ского. Она появлялась у него, когда он ворачивался из своих стихов в обычную жизнь. Он прибывал оттуда как бы ослепленный, и нужно было некое время, чтобы его глаза привыкли к свету зимнего декабрьского денька.
У Луговского было качество настоящего поэта он не занимал поэзию на стороне. Он сам заполнял ею окружающий мир и все его явления, какими бы возвышенными либо жалкими они ни казались.
Напишите эссе отвечая на вопросы:каким пердстает перед вами поэт Луговской в данном тексте? напишите своё отношение к поэзии.