Сделайте пожадуйста анализ монолога Хлестакова в сцене вранья

Особенностью гоголевской комедии Ревизор является то, что она имеет миражную интригу, т. е. бюрократы водят борьбу против фанта, сотворенного их нечистой совестью и страхом расплаты. Тот, кто принят за ревизора, даже не решает никаких продуманных попыток обмануть, одурачить впавших в заблуждение чиновников.

Развитие деяния достигает кульминации в III акте. Комическая борьба длится. Городничий продуманно идет к собственной цели: заставить Хлестакова обмолвиться, поведать побольше, чтобы узнать, что он такое и в какой мере его необходимо бояться. После посещения богоугодного заведения, где гостю был предложен прекрасный завтрак, Хлестаков был на верху блаженства. Обрываемый и обрезываемый доселе во всем, даже и в замашке пройтись козырем по Невскому проспекту, он ощутил простор и вдруг развернулся неожиданно для самого себя, он разговорился, никак не зная в начале разговора, куда пойдет его речь. Темы для дискуссий ему дают выведывающие. Они как бы кладут ему все в рот т творят разговор, пишет Н. В. Гоголь в Предуведомлении. За несколько минут в сцене вранья Хлестаков делает головокружительную карьеру: от мелкого бюрократа (Вы, может быть, думаете, что я только переписываю) до фельдмаршала (Меня сам муниципальный совет боится). Действие в этой сцене развивается со все нарастающей энергией. С одной стороны, это россказни Ивана Александровича, постепенно теряющие всякую правдоподобность и достигающие апогея в конце явления. С иной стороны, это поведение слушателей, прибывающих во все больший испуг от речей гостя. Их переживания выразительно передают ремарки: в начале беседы городничий и все садятся по милосердому приглашению Хлестакова, но при упоминании, что в его прихожей якобы можно встретить графов и князей, даже министра, городничий и остальные с застенчивостью встают со своих стульев. Слова: И точно, бывало, как прохожу через департамент просто землетрясение, все дрожит и трясется, как лист сопровождаются ремаркой: городничий и остальные теряются от ужаса. В конце сцены городничий, подходя и трясясь всем телом, силится выговорить чтото, но с испугу не может вымолвить ни слова.

Во время собственной речи Хлестаков как бы инстинктивно улавливает нрав производимого им впечатления, подстегивают испытываемые слушателями ужас, ожидание рассказов о необыкновенных для провинциалов масштабах жизни и служебных отношений. Его преувеличения носят чисто количественный нрав: в семьсот рублей арбуз, 30 5 тыщ одних курьеров. Рисуясь перед дамами, он мобилизует весь собственный небогатый запас сведений о жизни петербургской знати, о событиях и литературе. Хлестаков совсем не обо всем лжет, он порой просто сообщает сенсационные столичные новинки о великолепии раутов, о супе, который на пароходе прибыл из Парижа, о том, что барон Брамбеус поправляет чужие статьи, что Смирдин выплачивает ему великие средства, о том, что Фрегат Надежды пользуется огромным успехом, и наконец, о том, что Пушкин, с которым он на дружеской ноге, великой оригинал, пишет А. Г. Гукасова в статье Комедия Ревизор.

Но все эти реальные факты смещены и переадресованы, центральным личиком во всех событиях становится сам рассказчик.

В силу непреднамеренности Хлестакова его трудно словить на брехни он, завираясь, с легкостью выходит из затруднительного положения: Как взбежишь по лестнице к себе на 4-ый этаж скажешь только поварихе: На, Маврушка, шинель Что ж я вру я и позабыл, что живу в бельэтаже.

Охваченный неодолимым желанием сыграть роль немножко повыше той, которая предугадана ему судьбой, в эту превосходнейшую и самую поэтическую минутку в его жизни, Хлестаков желает стать не только светским человеком, но и человеком муниципальным.

Ни городничий, ни бюрократы не подвергают сомнению то, о чем болтает Хлестаков, напротив, они укрепляются в вере, что присланный к ним ревизор веское государственное личико. Происходит странная вещь. Фитюлька, спичка, мальчик Хлестаков мощью ужаса и почтенья к нему вырастает в особу, становится сановником, становится тем, кого в нем лицезреют, делает вывод по этой сцене Г. А. Гуковский в статье Реализм Гоголя.