Чем отличается Ииуда Искариот от Евангельского Иисуса по роману Булгакова "Мастер

  События, описанные в Евангелии, в течение многих сотен лет продолжают оставаться загадкой. До сих пор не смолкают споры об их действительности и, прежде всего, о реальности личности Иисуса. М. А. Булгаков попробовал изобразить эти события по-новому в романе Мастер и Маргарита, представляя нам, чтецам, необыкновенное Евангелие от Булгакова.  

   В романе Мастер и Маргарита внимание писателя ориентировано всего на один эпизод земного пути Христа: столкновение с Понтием Пилатом. Не глубины христианской метафизики заинтересовывают Булгакова. Мучительные собственные дела с властью, грубо вторгающейся в его дело и жизнь, заставляют писателя избирать в евангельском сюжете те эпизоды, которые глубже всего заставляет переживать собственная эра: преследование, предательство, неправый трибунал...  

   Евангельский Пилат также не отыскал вины за Иисусом и отыскивал отпустить его, т.е. смысл событий Булгаков сохранил. Но в отличие от канонических текстов в романе, написанном Мастером, Понтии Пилат -один из главных героев. Оттенки его настроения, колебания, эмоции, ход его идей, беседы с Иешуа, процесс принятия окончательного решения, получили в романе ясное художественное воплощение.  

   Единственное, что мы узнаем о Пилате из Евангелия - это то, что он был уверен в невиновности Иисуса и умыл руки перед народом и произнес: неповинен я в крови праведника сего. Из романа Мастер и Маргарита мы узнаем много подробностей о Пилате. Мы узнаем, что он мучается гемикранией, что он не любит запах розового масла и что единственное существо, к которому он привязан и без которого не может жить,  

   это его собака.  

   Иешуа завлекает Пилата не как целитель (желая с его возникновением головная боль Пилата прошла), а как человек: Пилат увидел в нем настоящую людскую душу. Его поражает неумение Иешуа разговаривать неправду. Неподражаемо запоминается Пилату фраза робость - один из главных пороков человечества. Позднее теснее сам Пилат скажет, что боязливость - самый главный порок населения земли.  

   Возможно, по Булгакову, грех Пилата - грех ужаса, ужаса открыто и смело высказать свои идеи, защитить свои убеждения, друзей - был необыкновенно понятен людям эры, которая пугала грубо и утонченно. И для лучшего раскрытия образа Пилата Мастер время от времени дозволяет себе отход от евангельской трактовки событий.  

   Еще одно различие - это судьба Иуды. У М. А. Булгакова Иуда - благовидный молодой человек (кстати, занимательно, как разно рисуют один и тот же образ различные творцы: у Л. Андреева Иуда, напротив, очень уродлив). Он кидает Иешуа поэтому, что это считается нормой, поэтому, что делают все и не сделать это, означает не выполнить собственный долг. Он кидает  

   Иешуа за 30 серебренников так же, как и евангельский Иуда, но, в отличие от Евангелия, в Мастере и Маргарите Иуду не терзает сожаление. И после предательства он со смирной душой идет на свидание. Дальше сюжет романа еще сильнее отличается от евангельского сюжета: Иуду убивают по указу Понтия Пилата, который желает таким образом хоть как-то искупить свою вину перед Иешуа.  

   Пилат был наказан самым ужасным наказанием - бессмертием (вспомним горьковского Ларру). И высвободить его просит не кто другой, как Иешуа (что еще раз подтверждает, что он не может создавать чудеса).  

   Сразу же появляется вопрос: почему булгаковская трактовка евангельских событий так сильно отличается от Евангелия? Окончательно же, нельзя сослаться на то, что М. А. Булгаков плохо знал Евангелие: будучи сыном доктора духовной академии, будущий писатель был знаком с каноном как никто иной. Причина таковой трактовки состоит в том, что Булгаков проводит параллель между старым Ершалаимом и современной ему Москвой. Писатель указывает, что спустя практически две тыщи лет психология людей не изменилась. Действительно, если внимательнее посмотреть на Иуду у М. А. Булгакова, то в нем можно увидеть обычного русского мещанина 20-х-30-х годов прошлого века, для которого предать своего друга, соседа либо даже родственника обыденное дело. И фраза о робости относится не только к Пилату, она вне медли.