Внутренние монологи Печорина в 1 главе СРОЧНО

2) - Да, такова была моя участь с самого юношества. Все читали на моем личике признаки дурных чувств, которых не было; но их подразумевали - и они родились. Я был скромен - меня осуждали в лукавстве: я стал скрытен. Я глубоко ощущал добросердечно и злобно; никто меня не голубил, все обижали: я стал злопамятен; я был угрюм, - другие дети веселы и говорливы; я ощущал себя выше их, - меня ставили ниже. Я сделался завистлив. Я был готов обожать весь мир, - меня никто не сообразил: и я научился непереносить. Моя тусклая юность протекала в борьбе с собой и светом; наилучшие мои чувства, побаиваясь шутки, я хоронил в глубине сердца: они там и погибли. Я говорил правду - мне не верили: я начал обманывать; узнав хорошо свет и пружины сообщества, я стал искусен в науке жизни и лицезрел, как иные без искусства счастливы, пользуясь даром теми выгодами, которых я так неутомимо добивался. И тогда в груди моей родилось унынье - не то отчаяние, которое врачуют дулом пистолета, но холодное, малосильное отчаяние, прикрытое любезностью и доброй усмешкой. Я сделался высоконравственным калекой: одна половина души моей не была, она высохла, улетучилась, погибла, я ее отрезал и бросил, - тогда как другая шевелилась и жила к услугам каждого, и этого никто не заметил, поэтому что никто не знал о существовании погибшей ее половины; но вы сейчас во мне разбудили воспоминание